«Воспринимающий предметы «не-по-главному» переживает все поверхностно, легковесно, беспечно. Он берет все — мелким чувством, легкою мыслью, нецельным, капризным желанием. Его жизнь слагается из усмешек и прихотей. У него все ведет к пустому слову и праздному, безответственному делу. Он никогда и ни в чем не целен; ничего не любит глубоко, насмерть; ни с чем не связывает себя окончательно. У него нет последних вопросов и последних ответов. Он не знает духовной необходимости, священных пределов, судьбоносных решений. Он человек «многих возможностей», иногда — прямо противоположных друг другу: он всегда «может» — «так», и «иначе», н «еще иначе», в зависимости от расчета и приятности. Для него все «относительно»: он релятивист. И — ничто не окончательно и не безусловно: он, по существу, — нигилист. Поэтому самое бытие его — недостоверно и эфемерно: юный Гоголь называл таких людей «существователями», а позднее — «мертвыми душами». Такие люди — «не существенны», и все для них эфемерно и несущественно, как и они сами. Для них все несерьезно, все забава и развлечение; ничто не свято, ничто не неприкосновенно. Все для них предмет иронии и насмешки; или же — предмет пользы и использования» (курсив мой. — А.Д.).
Если для собственной пользы нужно вываривать черепа убитых девушек, то у такого «индивида» («аутиста», «релятивиста», «виртуального человека», «нарцисса» или даже последовательного материалиста) не существует внутренних причин не делать этого…
Превращение личности в «индивид» делает душевную болезнь и нормальное состояние души (которое наука понимает лишь как способность личности принимать и разделять социальные нормы и ценности) почти неотличимыми друг от друга.
Многие думающие психиатры скажут вам, что современный мир — это мир больных шизофренией, но почти никто из них не сможет объяснить, почему он так считает. Врачи чувствуют, что происходящие в культуре духовные процессы удивительно схожи с шизофренической (или «кислотной») диссоциацией личности.
«Не в науке, конечно, зло и не в цивилизации, а в той вере в себя, которая отметает веру в Бога и в Божественный нравственный закон, — писал И.С. Аксаков 80 лет назад. — Цивилизация и знания сами по себе не застраховывают человечество от одичания и зверства… Цивилизация сама по себе, вне нравственного идеала, не ею порожденного и от нее независимого, бессильна дать бытию ту основу, без которой немыслимо самое его существование» (курсив мой. — А.Д.).
Предупреждения православных мыслителей не случайно стали актуальными в тот момент истории, когда дело дошло до галлюцинаций LSD. «Виртуальность», понимаемая в самом широком смысле этого слова, есть симптом того, что человеческое бытие полностью оторвалось от своих нравственных основ.
Дело в том, что личности (интернальной по определению) наркотик не нужен. Для цельного (не «зародышевого») человека величайшим удовольствием будет самостоятельное жизнеделание, понимаемое сколь угодно широко, познание Бога, а через Него — самого себя и другого человека.
Воздействие любого психоактивного вещества, любого внушения личность будет воспринимать как насилие над собственным разумом и душой. В худшем случае, она будет пытаться использовать наркотик как один из инструментов познания, но обязательно отшатнется от него, интуитивно почувствовав угрозу развоплощения (именно так православные мыслители называют тот феномен, который мы имеем в виду под термином «диссоциация» личности).
Именно разницей между личностью и не-личностью (онтологической уверенностью и неуверенностью) и будет определяться отношение человека к приему галлюциногенов.
Для «индивида» («нарцисса») же, напротив, наркотик — простейшее средство достижения идентификации, мгновенно превращающейся в нарциссическую идентичность. Психоактивное вещество проведет селекцию восприятия, как бы устранив из сознания все то, что, поступая извне, напоминает о необходимости принимать решения.
Наркотики позволяют на время заглушить в душе боль бессилия перед лицом бессмысленности собственного существования. Боль души — это не что иное, как искра Божья, которая, ни на минуту не угасая, требует от человека развития, не дает ему уснуть, тревожит и вызывает депрессию.