Вместе с тем для христианской личности, которая от рождения полагает другого равным себе или превышающим себя, не может существовать потребности в преобладании. Поступками такого человека будет руководить потребность в завершенности (в преображении).
Только человеком с исходным отсутствием «Я»-чувства, живущим в мире равнозначности людей и вещей, — «виртуальным индивидом» — эта же потребность в преображении, как мы уже видели, всегда будет ощущаться как потребность в преобладании — желании примитивного господства над другими.
Все в конечном счете упирается в то, в рамках какого миросозерцания будет осуществляться адлеровское «стремление к силе».
Пытаясь преодолеть двойственность понятия, сформулированного им как «стремления к силе», Адлер в конце жизненного пути все-таки разделил его на «стремление к превосходству» и «стремление к совершенствованию»; причем использовал он эти термины в разных случаях то как антонимы, то как синонимы. В итоге он, видимо, так и не преодолел внутренней противоречивости своего взгляда на проблему целостной личности.
Для этого необходимо было допустить в реальность душевной жизни человека христианской парадигмы. Никто из психоаналитиков и психологов XX века решиться на такое не посмел.
Решился только Фридрих Ницше, который еще в конце XIX века писал: «Потребность в знании и потребность в власти — сущностно одно и то же».
Открытие Адлером «комплекса неполноты» и «потребности в завершенности» (нам кажется наиболее универсальным именно этот термин) как точки отсчета в вопросе формирования личности привело к созданию целого ряда других концепций научной психологии XX века.
Дж. Кренделл (1981) определял адлеровское стремление к «силе» как «борьбу за самоосуществление, самостановление и совершенствование личности». Но и здесь эта «борьба» не далеко отстоит от рамок «естественного отбора». Одно «Я» борется за свое становление с другими «Я». Конкурируя, они воюют, а не сотрудничают…
Из терминов Адлера формировались такие понятия, как: «самоактуализация» К. Гольдштейна (1939), «самореализация» К. Хорни (1950), «актуализация личности» А. Маслоу (1954), «актуализирующая тенденция» К. Роджерса (1959), «потребность в эффективности» Р. Байта (1959), «потребность эго-идентичности» Э. Эриксона (1963) и «потребность роста» Г. Менестера (1982).
Характерно, что ни одна из упомянутых нами психологических концепций, даже развернутая схема развития «эго» по Эриксону, так и не объясняет разницы между «потребностью в совершенствовании» и «стремлении к превосходству» или «господству» — для всех упомянутых теорий это в сущности одно и то же…
Эти понятия различны лишь в работах христианских мыслителей. Например, абсолютно незнакомый с работами Адлера И.А. Ильин разделял «желание совершенства» (удивительно близкое к адлеровскому, даже по звучанию) и «стремление к пошлости» — характерное для «релятивиста» («нарцисса», «индивида» или «виртуального человека», в терминах предыдущей главы). Но психологи сегодня не читают христианских мыслителей — буддизма им вполне достаточно.
Тем не менее со времен Адлера мы, даже в области «научной» психологии, можем считать доказанным факт:
Личность развивается на основе неосознаваемого страдания.
Но открытие Адлера было отнюдь не новым. Еще в III веке до нашей эры греческий мудрец Анаксимандр сформулировал адлеровскую мысль следующим образом:
«Всякое страдание проистекает из несовершенства и неполноты бытия, составляющих самую сущность тварности (со времен Анаксимандра слово «тварь» обозначает существо, сотворенное отдельным. — А. Д.). Тварь есть бытие конечное, ограниченное во времени и пространстве, но внутренне посягающее (то бессознательно, то сознательно. — А.Д.) на бесконечность и неограниченность» (эгодиастола. — А.Д.).
Только жизнь и страдания Иисуса Христа доказали человечеству, что его изначальное страдание может быть преодолено. Личность может стать бесконечной, не теряя присущей ей тварности (отдельности).
Радость Бодрийара по поводу наступления «виртуального апокалипсиса» — это восторг освобождения от подлинного страдания. Философ не замечает, что его радость одновременно является восторгом освобождения от тварности, то есть от отдельного, от личного, от интимного, от христианского.