С таким же успехом можно «проверять» без предупреждения Службу охраны президента — насколько она готова к возможному теракту.
Подобная логика может вообще довести до абсурда. «Альфа», например, захватит пассажирский самолёт и направит его в центр Москвы. Так его собьют, а Патрушев скажет: «Это мы учения проводим. Вашу бдительность проверяем».
— Учения не должны проводиться с риском для жизни?
— Что уж говорить о риске для жизни, даже дискомфорт не должно ощутить гражданское население. Учения объявляются заранее и к ним готовятся — на то они и учения. Если в учениях участвует гражданское население, то к ним привлекается гражданская оборона. Я уверен, никаких учений не было.
Интересно, что сказал Патрушеву Рушайло, который с экрана ТВ хвалил свою бдительную милицию за предотвращение взрыва, а через полчаса там же Патрушев заявил: «Какой взрыв — это сахар»?
Патрушев просто заметал следы, как это делает любой преступник. У меня такой случай был. Как-то мы задержали наёмного убийцу Криулькина. При задержании он оказал вооружённое сопротивление. Мы его взяли с поличным, с оружием. Как ему удалось избежать уголовной ответственности? На пистолете просто поменяли курок. Первая экспертиза показала, что пистолет боевой. Возбудили дело, взяли убийцу под стражу. Потом провели повторную экспертизу, и тут выясняется, что на пистолете курок не железный, а пластмассовый, стало быть, не боевой это пистолет, а муляж.
— Кто поменял курок?
— «Эксперты». Так вот, Патрушев поменял гексоген на сахар — железный курок на пластмассовый.
Провокация
Почему ФСБ пыталась взорвать дом именно в Рязани? Потому, что рязанская воздушно-десантная дивизия воюет в Чечне, и десантные части вот-вот должны были начать там операцию. С одной стороны, готовили взрыв, чтобы показать, что в наличии чеченский терроризм, а с другой —натравить десантников на чеченцев, разжечь в них чувство мести.
Ведь что такое для курсанта город, в котором учился четыре года?
Это значит, что жёны у них из Рязани, родственники, друзья. Он безусым мальчишкой приехал, и из него сделали мужчину. И он этим гордится всю жизнь. В Рязани ему выдали голубой берет и тельняшку. И для любого десантника взрыв в Рязани — личное оскорбление.
— Если помнишь, у Вильнюсской телебашни был убит один спецназовец выстрелом в спину? Именно после этого «Альфа» ринулась в бой.
— Да. Шацких. Он был близким другом моего начальника Платонова Александра Михайловича. Когда убили Шацких, Михалыч переживал: «Вот, видишь, устроил я парня в „Альфу“, и что получилось».
— И выстрелили в незащищённое бронежилетом место. Перед штурмом Белого дома альфовец был убит таким же выстрелом. И в то же место. И тоже после убийства «Альфа» пошла на штурм.
— Слушай, какая история, совпадение какое. Парень, который был убит при штурме Белого дома, — это же Гена Сергеев, родной брат жены Платонова. Все потом говорили: «Александр Михайлович, ты больше никого в „Альфу“ не устраивай». Михалыч опять переживал, он Гену любил.
Как был убит Гена? Они двигались на БТР, и он увидел раненого солдата. Гена был очень порядочный парень. Остановил БТР и говорит: «Надо парню помочь». Его отговаривают: «Брось, поедем». Но он вышел. Поднял солдата и понёс в бронетранспортёр. И тут — выстрел в спину. Причём не со стороны Белого дома, а с противоположной. Я с Михалычем разговаривал, он сказал: «Я знаю, кто это всё организовал, это — Барсуков».
А что происходило в Останкино в 93-м году? Почему Лысюк отдал приказ стрелять? Потому что выстрелом из толпы убили солдата. И я знаю, что когда были беспорядки в Фергане, туда выезжал Лысюк. Слышал разговоры в отряде, я же служил там во втором полку. Какая у них была метода? Провокация! Скажем, люди просто собираются, никого не трогают, а их надо разогнать. Тогда солдата переодевают в гражданское и направляют в толпу. И он оттуда что-то кидает в солдат. Всё. "А! Они в нас кинули камнем!» И понеслось. Толпу разгоняют. Вот Лысюк — специалист по таким провокациям,
— Всё же как-то не верится. Женщины, дети, свои, неужели такое возможно?
— Наши ребята всё могут, неужели ещё не понял? Особенно если им хорошо заплатить.
Есть такое явление в психологии — отказ посмотреть в глаза правде, если эта правда слишком страшная. Например — измена самого близкого человека. Широко распространённое явление, я с ним в оперативной работе постоянно сталкивался.
То же самое в политике. Есть формула — мы ничего не знали! Немцы так говорили потом про концлагеря. У нас так говорили про ГУЛаг, про чистки. Хотя честнее будет сказать — не хотели знать, пока носом не ткнули.
Помнишь, я рассказывал, как начальник районного РУОПа создаёт банду для наезда на коммерсантов, чтобы их было от кого защищать? И никто не удивляется — все привыкли. Так вот, если с районного уровня подняться на государственный, то получается, что взрывы домов — это такая же точно форма наезда на подведомственную территорию. Только не на микрорайон — а на всю страну.
Что же все тогда всполошились: мол, не может такого быть, потому что наши люди на это не способны? В микрорайоне способны, а в стране не способны? Какая разница? Власть, как тот начальник райотдела милиции, нанимает банду (или не мешает ей) для создания атмосферы страха. Мол, виноваты чеченцы. Давайте их —мочить в сортире". Кругом террористы, не теряйте бдительности, проверяйте паспорта у лиц подозрительной «окраски». Давайте, соглашается общество, и уступает пространство своей свободы.
Вот и можно с пользой для себя крышевать олигархов и решать политические проблемы: «опускать» политических конкурентов, поднимать рейтинг своих кандидатов, побеждать на выборах.
Но тогда выходит, что эта власть — навязана. Мы от страха сами себе её выбрали. Не помню кто, по-моему Разбаш, на похоронах Листьева сказал: «Теперь мы примиримся с любым негодяем, если только он скажет: я дам вам безопасность и порядок». Как в воду глядел!
Ведь в чём опасность любой крыши? В том, что это — не нанятая тобой служба охраны. Её нельзя уволить. Не ты платишь крыше, а они с тебя получают. Они ведь так и говорят: получать с бизнесменов.
То же и с властью: мы её нанимаем. За свои деньги. Пошли, отголосовали, наняли. Но власть считает иначе: не вы мне платите, а я с вас получаю.
Делай, как я
— Эти доводы, этот анализ событий у тебя созрели давно. Тем не менее, когда в России остро обсуждали их, ты почему-то не выступал. В независимом расследовании Николаева на НТВ тебя не было.
— Ну, во-первых, у меня в голове всё не так быстро сложилось. Ведь во время взрывов я сидел в тюрьме. В Лефортово. У меня был ограничен доступ к информации. Я, когда вышел из тюрьмы, конечно, поговорил со всеми знакомыми. И многие усмехались — мол, совсем с ума сошли, уже дома взрывают!
И потом, честно скажу, я боялся. Когда выпустили, мне все стали внушать, и родные и друзья, что не надо писать, выступать. Что, тебе больше всех надо? Обратно хочешь?
Я не мог выйти и открыто заявить: ФСБ взрывала дома. Я был под подпиской о невыезде, мне постоянно угрожали, в любой момент могли арестовать. Если бы я выступил в программе Николаева — прямо из Останкино поехал бы в Бутырскую тюрьму.
Когда произошёл взрыв на Пушкинской, я был в Сочи с семьёй. Вернулся, тут же позвонил генерал-лейтенанту Миронову, начальнику Oперативно-розыскного управления. «Иван Кузьмич! — говорю. — Ну сколько можно! Переход взорвали на Пушкинской. Люди гибнут. Давайте, я вам расскажу, кто это делает». — «Ну, Саша, опять ты за своё!" — „Люди же гибнут! Дети! Вы что, не знаете, кто это делает?" Он молчит. Я прошу: „Вызовите меня, я вам дам объяснения“. — «Я занят“, — такой был ответ.
— А что бы ты ему рассказал?
— Во-первых, про Лазовского, Соединил бы все взрывы в одну логическую цепочку.