— Ма Чо Су!
Ответа он не услышал. В доме было тихо.
— Ма Чо Су, ты спишь, что ли?
Молчание.
«Ну и пусть. Скажите, какие мы гордые», — подумал Маун Соу Моу и решил спать. Но не тут-то было. Со всех сторон с противным писком пошли на него в атаку москиты. Маун Соу Моу улыбнулся мысли, которая вдруг пришла ему в голову. Он начал с остервенением хлестать себя по лицу, телу, ногам, приговаривая: «Мерзавцы, негодяи! Вот вам! Вот тебе!.. И тебе сейчас конец будет… Проклятые! Всю ночь не дадут спать! Всего искусали!»
Этот спектакль продолжался минут двадцать.
— Иди сюда, под сетку.
Нет, так просто Маун Соу Моу сдаваться не собирался. Он молча продолжал шлепать себя и отмахиваться.
— Что за человек? Упрямый как не знаю что. Говорят — иди сюда, а он ноль внимания, — притворно сердитым голосом громко сказала Ма Чо Су.
Довольный Маун Соу Моу еще несколько раз стукнул себя по плечу, на котором не было ни одного комара.
— Иди, когда зовут. Только не воображай, что ты очень мне нужен. Жалко тебя. Не выспишься — завтра с больной головой на работу пойдешь.
— Тебе-то что теперь до моей головы? Завтра все равно расстанемся.
— Ладно. Хватит капризничать. Зовут, значит иди.
Маун Соу Моу взял подушку, простыню, одеяло и, улыбаясь в темноте, направился в спальню к жене под единственную спасительную сетку. Жаждущие крови голодные москиты злобно загудели, почуяв, что упускают возможность полакомиться. А из-под сетки послышался шепот, а затем и нежное воркование. Завтрашний отъезд Ма Чо Су отменялся. «А хорошо ведь, что так и не купил я еще одну сетку», — подумал Маун Соу Моу, счастливо улыбаясь собственным мыслям. Придется друзьям и гостям, которым вздумается заночевать у них в доме, приходить со своей москитной сеткой.
Перевод К. Шаньгина.
ДЕВУШКА ИЗ ТАБАЧНОЙ АРТЕЛИ
Утро было необычно холодным. Даже пар шел изо рта. Тонкая фланелевая кофточка, которую надела Ма Лей, не могла согреть ее. И хотя девушка шла быстро, чуть ли не бежала, она продрогла до костей. Тропинка вела через рощу. Здесь еще стоял густой белый туман, неохотно пропускавший робкие лучи утреннего солнца. Трава по обеим сторонам тропинки блестела жемчужинками росы.
Ма Лей работала в артели, изготовлявшей сигары-чируты[27]. Она была такая тоненькая и хрупкая, что в свои двадцать два года казалась маленькой девочкой. Ветерок умыл ее туманом, и кожа ее лица стада еще светлей и нежней.
По этой тропинке Ма Лей ходила каждое утро и в дождь и в холод. Жила она на северной окраине Канбалу, а работа была на противоположном конце города. Ма Лей знала эту тропинку, как свою ладонь. Задолго до того, как она поступила в артель, по этой же тропинке, по поручению матери девчонкой бегала она в город на базар. Став работницей, она поднималась в пять часов, быстро разводила огонь и ставила чайник. Разбудив мать, брала корзинку и бежала на базар, который собирался еще до рассвета. Надо было успеть к самому открытию, иначе не достанется свежих овощей. Любители поспать, приходившие часам к восьми, сплошь да рядом заставали пустые прилавки. Вернувшись с базара, Ма Лей подогревала рисовую лепешку и, наскоро перекусив, бежала на работу. Так было каждый день.
— Бр! Холодно! — поежилась девушка, когда с налетевшим порывом ветра обдали ее, словно душ, капли росы, упавшие с листьев большого дерева. Поняв, откуда слетел на нее неожиданный дождь, девушка засмеялась. Из-за поворота появилась женщина с корзинкой в руке. Это была До Тан Мей, жена лесничего, семейство которого проживало на одной улице с Ма Лей и было хорошо ей знакомо. Женщина шла в сопровождении черной кошки и двух собак. Животные провожали свою хозяйку до края рощи и там ждали, пока она вернется с базара. За терпение и верность они всегда получали что-нибудь вкусное.
— На работу бежишь? — спросила До Тан Мей.
— На работу. А вы что это сегодня так поздно с базара?
— Ждала, пока свинину подвезут.
Перекинувшись парой слов, соседки пошли каждая своей дорогой. Ма Лей улыбнулась про себя. На людях она стеснялась здороваться с этой женщиной. Мало ли что могут подумать о девушке, которая оказывает внимание матери неженатых сыновей! Хотя каждому ясно, что образованные дети из этого семейства вряд ли обратят внимание на простую работницу табачной артели. Один уже инженер, второй еще учится в университете… «Да какое они, собственно, имеют ко мне отношение, — поймала себя Ма Лей на мыслях об этих молодых людях и тут же испугалась. — Нельзя и вида подавать, что думаю о них, особенно при До Тан Мей. А то начнет в шутку «невесткой» называть, стыда не оберешься».