— Трейси Эмин номинирована на Премию Тернера. На фото часть её экспозиции «My Bed», её неубранная кровать, окружённая такими предметами как использованные презервативы, испачканные трусы, бутылки и домашние тапочки.
Наступила тишина. Инна выпрямила спину и удивлённо захлопала ресницами, потом посмотрела на маму и её подруг и тихо спросила:
— Это и есть те самые шедевры, на которые променяли Тийю родители, обозвав её «мелочами»? — Она ухмыльнулась и тихо рассмеялась. Ира коротко посмотрела на Катю, та быстро налила воды в стакан, Анна прижала дочь к себе и крепко обняла. Инна смеялась всё громче и громче, иногда всхлипывая и пытаясь вырваться из рук матери. Анна резко повернула её голову и сжала челюсти дочери пальцами, пытаясь открыть рот. Катя нажала на подбородок и поднесла стакан с водой. Пока Инна судорожно глотала прохладную жидкость, Ирина одним движением переломила носик ампулы и набрала успокоительное в шприц, затем сдвинула шаль с плеча рыдающей девушки и ввела лекарство.
Анна что-то шептала засыпающей дочери, поглаживая по непослушным рыжим локонам. Бедная её маленькая девочка. За что ей такие испытания? Катя встала и посмотрела на подруг:
— Я не знаю, что будет, если они не вернутся. У Тийю хоть частичка от Серёжи осталась. А девочкам как быть?
— Надо верить, — откликнулась Ира. — Вспомните, что нам Лившиц всегда говорил — надежда покидает человека последней. Поэтому надо верить. Верить и ждать.
Часть 17
Экипаж. Путь домой
— А как она готовит! — Божнев остановился, глубоко вдохнул и поправил лямки парашюта на плече. — Как на духу — из её рук я готов есть даже жареную хлорку. Но она же ещё и умница, и красавица, а как на рояле играет. И к тому же у неё есть одно потрясающее качество — она отходчива. Замечательно отходчива! По-моему, это одно из основных условий долгой совместной жизни: женщина не должна таить обиду на близкого человека. И она совсем непритязательная. Заботливая. Участливая. Добрая. Ласковая. Вот сейчас отдохнём и опять в путь-дорогу. Как у тебя дела?
Денис Грозный беспомощно покрутил головой, сжав зубы и стараясь ничего не задеть обожжённой рукой:
— Всё хуешо. Серёга, сколько сейчас?
Божнев устало прислонился к стволу огромного дерева, прикрыл глаза, но ответил бодрым голосом:
— Если верить моему наручному будильнику, то через десять минут будет шесть вечера. Солнце уже садится, Деня, прямо у нас перед рожами.
Грозный поднял здоровую руку и чуть сдвинул повязку на глазах.
— Серый, если ты прошёл сорок километров, то скоро мы должны выйти к ущелью. Бля, но почему глаза, твою мать! Я ж без них не жилец!
— Закрыли тему.
Божнев внимательно посмотрел на друга. Лицо стало чуть светлее после нескольких попыток умывания в горных ручьях. Глаза Грозному они перебинтовали стираными бинтами. Да, сейчас бы хоть чистых бинтов, что ли. И воды чистой и тёплой. Сергей каждый вечер будто невзначай прикасался ладонью ко лбу штурмана — лихорадки не было, а это была надежда, что когда они попадут к своим, то глаза Денису можно будет спасти.
— Готов? Давай хватай меня за плечи. Оба, молоток! — Он затянул остатки шёлка на поясе и медленно пошёл вперёд.
Так они шли уже третий день. Сначала Сергей просто волоком тащил раненого Дениса на парашюте, затем они набрели на горный ручей и там Божнев первый раз отодрал прилипшую к обожжённому лицу друга рубашку, которой он прикрыл окровавленную кожу Грозного во время их прыжка. Денис матерился и орал, но всё-таки они смогли перебинтовать голову штурмана бинтами из индивидуальных пакетов. Но пакетов было всего два, а бинты надо было менять хотя бы дважды в день. Пока Денис отдыхал после таких перевязок, Сергей стирал бинты и накручивал их вокруг своего тела, чтобы быстрее высыхали. Ночевали они укрывшись всё тем же парашютным шёлком, делая себе лежбище в корнях деревьев. Если Грозный хорошо помнил карту, то за лесом, в который они попали, должна быть застава. Сергей шёл строго на запад, но старался избегать густых кустов и быть поближе к воде. Им повезло, когда они наткнулись на этот весёлый горный поток, что журчал рядом с ними, не позволяя измученным мужчинам погибнуть от жажды, о еде речи не было вообще.
— Слышь, Серый, а ты точно видел, что Юрка с Саней прыгнули?
Божнев кивнул и шагнул вперёд — он не сказал правды Денису. Он видел парашют, что относило ветром в сторону границы, он видел зарево в горах и взрыв, когда самолёт на огромной скорости ушёл в пике. Сергей догадывался, что Юрка Тарасов успел выпрыгнуть, что было с командиром — не знал никто. Но Денису он ничего не сказал, с такой травмой у них и так проблем хватало.