Девушки сочувственно заохали.
Субботнее утро следующего дня порадовало хорошей погодой. Голубое небо, ярко‑белый свежевыпавший снег.
Бека и две ее подруги уютно устроились в спальне. Старый радиатор у окна время от времени тихонько шипел.
Бека, в безразмерном синем шерстяном пуловере и черных леггинсах, сидела на своей кровати, прислонившись спиной к стене и скрестив ноги. Спицы быстро‑быстро мелькали в ее руках, на коленях лежал клубок оливковой пряжи.
— Скорее всего я не закончу этот свитер к Рождеству, — пробормотала Бека.
— А для кого этот подарок? — спросила Лайла, подняв голову. Девушка лежала на животе на ворсистом мягком ковре, лениво листая страницы старого журнала.
— Для моей кузины. Ой! — вскрикнула Бека. — Я уколола палец, — она сосредоточенно рассматривала маленькую ярко‑алую каплю крови, выступившую из ранки.
— Свитер может запачкаться!
Бека отбросила вязание в сторону и принялась искать на туалетном столике бумажный носовой платок.
— Я вяжу, чтобы успокоить нервы, но сегодня что‑то не работается, — сказала она подругам, прижимая к пальцу носовой платок. — Мы с моей кузиной Рейчел вяжем друг другу свитера. Подарок к Рождеству. У Рейчел свитера получаются отличными, с маленькими ровными петлями, со сложными узорами, а мои… — ее голос стал грустным.
— Не бери в голову, — сказала Лайла, закрыв журнал, и перевернулась на спину, заложив руки за голову. На девушке был темно‑бордовый с белым спортивный свитер и потертые джинсы, вытянутые на коленях.
— Тебе нужен пластырь, — сочувственно сказала Триш, оторвавшись от созерцания зимнего пейзажа за окном.
— И как же я буду вязать с заклеенным пальцем? — возразила Бека.
— Плохо! — отшутилась Триш. Она улыбнулась, обнажив ортопедические скобки на зубах, которые носила уже год. Триш была круглолицей невысокой девушкой в сером тренировочном костюме. Рыжие волосы, жизнерадостное смешливое лицо.
— Потрясающая стрижка, — подала голос Лайла.
— Да, впечатляет! — с энтузиазмом подхватила Триш.
Бека придирчиво посмотрела в зеркале на туалетном столике.
— По‑моему, слишком коротко, — сказала она неуверенно.
— Ничего ты не понимаешь! — объявила Триш.
Впервые Бека увидела ультрамодную короткую стрижку у одной фотомодели из журнала «Семнадцать». Модель внешне была очень похожа на Беку — блондинка с миндалевидными зелеными глазами, высокими скулами, нежной белой кожей и даже маленькой ямочкой на подбородке. Словом, Беке крупно повезло, она остригла почти все свои волосы и теперь щеголяла в своей новой шикарной прическе.
— Я похожа на мальчика! — сказала Бека.
— Ты прекрасно выглядишь! — убеждала ее Триш.
— Хватит напрашиваться на комплименты! — воскликнула Лайла, закатив глаза. — Ты выглядишь потрясающе, и ты это знаешь.
— Я тебе завидую, — откликнулась Триш, сидя на подоконнике. — Представь, как бы выглядело мое круглое лицо с такой короткой стрижкой. Как шар для боулинга с ножками!
— Лучше уж быть похожей на шар для боулинга, чем на аиста, — проворчала Лайла.
На самом деле девушка втайне гордилась своим высоким ростом, но не упускала случая посмеяться над собой.
Бека сняла с пальца повязку.
— Кажется, все в порядке.
Она перешагнула через лежавшую на полу девушку и снова взялась за вязание.
— Тебе нравится этот цвет? — спросила она Лайлу.
— Да, потрясающе! Не сравнить с цветом свитера кузины, правда?
Триш засмеялась.
— Оставь ее в покое, — сказала Бека, нахмурившись. — Кстати, моя шея немного побаливает после вчерашнего.
— Ну и ночка у тебя была! — Триш покачала головой. — Сначала расставание с Эриком, а после — разбитая машина!
Лайла улыбнулась.
— Складно говоришь, Триш. Тебе следует стать писателем.
— Эрик совсем не казался расстроенным, — проворчала Бека, стараясь вспомнить рисунок орнамента.
— Расскажи поподробнее, — попросила Триш, усаживаясь поудобнее на краешке кровати. — Нам очень интересно.
— Я уже все рассказала. Я поссорилась с Эриком. Сказала ему, что нам стоит расстаться. А он сидел как истукан и не сказал не слова! Такой холодный! Холоднее его я никого никогда не встречала!
— И он не разрыдался, умоляя тебя дать ему еще один шанс? — спросила Триш. Подружки расхохотались.
— Могу себе представить картину. Бедный Эрик!
— Нет, слез не было. Ничего не было. Он только пожал плечами. Вот так. Очень неприятно.
— Может, он был в шоке и не мог говорить? — предположила Лайла.