— Я скажу тебе, Лука, если ты назовешь мне имена. Скажи мне, кто приказал тебе убить семью Лучано.
Он улыбнулся:
— Ладно!
В вестибюле Тереза, еще не сняв шубки, приложила ухо к двери столовой, пытаясь что-нибудь услышать.
— Лука говорит, — прошептала она Розе.
— Что он говорит?
Тереза подняла руку, призывая к молчанию, и выпрямилась.
— Не слышу.
Роза встала рядом.
— Снег кончился.
Тереза недоуменно взглянула на дочь.
— Это значит, что могила будет хорошо видна, — пояснила девушка.
София нагнулась над столом, приготовившись писать на обратной стороне фотографии Майкла. Лука, все так же привязанный к стулу за руки и за ноги, с усилием подался вперед.
— Барзини.
— Ты называешь мне имя покойника, Лука. Я знаю, что Барзини мертв.
София устала от напряженного общения с Лукой. То, что она узнала, потрясло ее и надломило. Она уже собиралась сдаться, и тут он тихо сказал:
— Барзини привез приказ на Сицилию, вот почему он первым сделал предложение о покупке фирмы Лучано. Он был всего лишь пешкой. Пол Салерно имел больше веса, но в убийстве принимали участие три, а то и четыре семьи. Они не могли допустить, чтобы человек, занимавший в Организации такой высокий пост, как дон Роберто, начал давать свидетельские показания.
— Назови мне имена, Лука!
— Ладно, ладно. Я могу назвать тебе имена, которые слышал. Я был не настолько значителен, чтобы со мной делились подробностями. Мне говорили только, в каком месте и в какое время я должен быть. И если я что-то знаю, то это потому, что я был сыном Пола Кароллы.
— Приемным сыном, Лука.
Лука быстро назвал три имени, которые ей ни о чем не говорили. Она записала их на обороте снимка и стала ждать, когда он скажет четвертое, держа ручку наготове… Наконец она обернулась к нему, и он откинулся на спинку стула, глядя ей прямо в глаза.
— Теперь твоя очередь.
София медленно перевернула фотографию и взглянула на портрет Майкла Лучано. Когда-то давно она бросила маленького Луку, потом искала его, а теперь мысленно опять от него отказывалась. Женщины ждали, что она его убьет, а как могла она это сделать? София верила, что он говорит правду, что он не принимал никакого участия в убийстве мужчин Лучано. Лука — полноправный наследник семьи Лучано. Разве может она лишить его этого права? Ведь он их с Майклом сын.
— Лука, ты признался в том, что убил сына тюремного уборщика. Карло и Нунцио были убиты из того же оружия…
— Нет! — воскликнул он. — Я ответил на твои вопросы, теперь твоя очередь.
София обернулась к нему со снимком в руке.
— Скажи мне, Лука, это ты убил моих детей?
В его глазах вспыхнула ярость. Скованный ремнями, он начал бессильно раскачиваться взад-вперед, сотрясая стул.
— Да! Да! Да! А теперь говори, как обещала. Или ты мне лгала? Нет, ты не лгала. Ты знаешь про ярмарку. — Он скрипнул зубами. — Кто тебе сказал?
— Ты их убил?
— Да, да, да! Черт бы тебя подрал!
Она перевернула фотографию Майкла Лучано и положила ее на стол, прямо перед ним. Он со смехом нагнулся вперед, чтобы ее увидеть, и потряс головой, злобно прищурившись.
— Ты мне солгала. Плевать я хотел на этого парня!
— Ты хотел плевать на родного отца, Лука. Майкл Лучано — твой отец. Эта фотография была сделана перед самой его смертью. Ему здесь двадцать два года.
Лука скривил губы, зашипел по-кошачьи и плюнул на снимок, потом посмотрел на нее с ядовитой ухмылкой, надеясь увидеть какую-нибудь реакцию. Перед ней сидел тот самый человек, который убивал невинных детей и с чудовищной жестокостью глумился над своими жертвами. Это был одержимый с безумными глазами, похожими на блестящие камешки. И хотя он сидел связанный по рукам и ногам, у Софии появилось пугающее ощущение, что он может в любой момент освободиться от своих пут.
Голос его звучал насмешливо.
— Ты лжешь мне, но это не страшно. Я все равно тебя люблю, София. Ты всегда была умнее других, я это сразу понял. Именно ты спасешь меня, развяжешь ремни.
Она взялась за нож, и Лука засмеялся.
— Я вижу, что у тебя на уме. Ты хочешь, чтобы я сказал Грациелле, что я сын Майкла Лучано. Хорошо, я скажу. Я выполню любое твое желание. Мне нет до них никакого дела. Ты получишь все, как я и обещал, помнишь?
Стоя к нему спиной, София крепче сомкнула пальцы на деревянной рукоятке ножа. Она должна это сделать, и ее ничто не остановит!
— Я не обманула тебя, Лука, — проговорила она тихим шепотом, заставив себя обернуться.
У него была секунда-другая, чтобы посмотреть на портрет своего отца. Дошло ли до его сознания то, что он совершил? Софии некогда было это выяснять. Она не могла медлить. Надо сделать это сейчас, сию секунду, пока в ушах у нее еще стоит его жуткий, насмешливый голос…