"В случае невозвращение из экспедиции, являясь единственным собственником, я передаю своё имущество в Фонд поддержки сирот-инвалидов", – процитировала Матильда противным голосом. – "Догадываешься кому досталась твоя хибара?
– Не было там такого! – завопил я возмущённо. – Ты сейчас это придумала! И у меня целых две комнаты! Район, между прочим, приличный, рядом метро, школа и детский сад.
Рыжая презрительно отмахнулась.
– Мой последний сладкий мальчик, которому вскоре предстоит оказаться высококалорийным питанием этого господина. Я занимаюсь этим бизнесом восемьдесят лет…
– А выглядешь на восемнадцать, – быстро вставил я.
Матильда покровительственно усмехнулась.
– Так вот… Неужели ты думаешь, что я не предусмотрела все возможные для себя выгоды? Такие как ты, с засранными от наркотиков и алкоголя мозгами, никогда внимательно не читают контрактов. А слово "большое вознаграждение" застилает разум и напрочь отбивает охоту разбираться в условиях договора. Лучшая сделка!
– Я могу быть тебе полезен! – от собственного крика у меня заложило уши.
– Да ну? И как же?
– Быть твоим… лаборантом! – выпалил я. Инстинкт самосохранения диктовал предпринять хоть какие-то шаги. Надеюсь, она не истолкует превратно моё предложение. Стать сексуальным объектом восьмидесятилетней старухи, пусть и выглядящей на тридцать… Брррр!!!
Матильда задумалась.
– Очень неудобно вести переговоры, когда ты, словно обезьяна, сидишь на дереве.
– Если я слезу, ты заберёшь меня на крейсер?
– Конечно.
– А этот… Бурнус… он меня не сожрёт?
Матильда повернулась к кашеообразной массе.
– Бурнус, ты ведь не съешь этого молодого человека?
– Я сыт, – рыгнуло существо.
– Спускайся вниз, мой сладкий, – пропела Матильда. – Возможно, между нами завяжутся тесные дружеские отношения.
Я быстро обдумал свои и без того свои скромные шансы. В заплечном мешке Матильды было целое состояние. Не смотря на пропитанно-прокуренные мозги, я был довольно-таки эрудированным человеком. Интересовался техническими новинками и последними достижениями науки. Поэтому об энергоблоках тоже знал. Они мгновенно открывали портал в любую точку вселенной. Зачем мне крейсер Матильды, если у меня будет волшебный мешочек?
Настроение начало улучшаться. Появилась надежда, что я выберусь из этой передряги. Я начал медленно спускаться по лиане. Весу в этой тощей ведьме было от силы пятьдесят килограммов, когда пройдём болота, тюкну её по башке чем-нибудь тяжеленьким и весь разговор.
Я прыгнул на землю и очень удивился тому, что не могу сделать ни шагу. Ноги увязли в белой слизи и сколько бы я ни дёргался, вытащить их не мог.
Матильда хохотала и била себя по тощим ляжкам.
– Глупенький наивный мальчик. Купился на сказочку?
Серая масса по имени Бурнус подползла ко мне, все три пары глаз нацелились на меня, упиваясь страдания пойманной в ловушку жертвы.
Я понял, что это конец. Я стану очередным блюдом инопланетного чудовища. Как говорится, кушайте, оплачено.
– Будь ты проклята, – пожелал я Матильде. – Вселенная большая, когда-нибудь тебя постигнет та же участь.
– Ой, как страшно! – Матильда закатила бесстыжие глаза. – Я бы осталась посмотреть, как ты подыхаешь. Но Бурнус уже и вправду обожрался.
– Бурнус сыт, – рыгнула серая кашеообразная масса. – Я съем эту протоплазму завтра.
– Подавишься, – сказал я в бессильной злобе.
– Ладно, ты получил своего двадцать третьего. А меня ждут на крейсере. Прощайте, мальчики!
Матильда послала мне издевательский воздушный поцелуй, развернулась и исчезла в чаще исполинских деревьев.
Я изо всех сил рванулся из белой слизи, не удержался и рухнул на пятую точку.
– Тебе не убежать, – пробулькал Бурнус. – Мои выделения держат крепко.
Я постарался не домысливать из какого места кашеобразного существа эти экскреции. Ладони ощущали тягучую, скользкую субстанцию, падая, я умудрился коснуться клейкой дряни. И мои руки тоже прочно увязли. Теперь я не мог почесать даже кончик носа.
– Я съем тебя завтра, двадцать третий. Или послезавтра.
– Меня зовут Рэй, – огрызнулся я.
– Не имеет значения.
– Слушай, там были белые щупальцы, а у тебя одна… голова.
– Они мои симбиоты. Спруты охотятся, чтобы я был сыт, – недовольно пробулькал Бурнус. – Не мешай мне, двадцать третий. Я засыпаю.
– Бурнус, давай ты не будешь меня жрать. Я могу быть тебе полезен.
Стебельки, которые увенчивались глазными яблоками, поникли, на глаза монстра опустились кожистые пленочки, что-то вроде век.
– Я привезу то, что ты никогда не ел, самое вкусное блюдо во вселенной, – заливался я соловьём.