В то, что мы по-прежнему целые и нормальные, поначалу верили все – в смысле, все, кого спасли с Земли. Все, кто так или иначе ответил Эразму «да», – а он в той или иной форме явился каждому человеку на планете за несколько секунд до конца света. Два с половиной миллиарда человек приняли его предложение о спасении. Остальные решили остаться и погибли, когда континенты растаяли в раскаленной магме.
Конечно, у выживших возникли проблемы. Дети без родителей, родители без детей, любовники, разлученные навеки. Печально и трагично, как всегда, когда не всех удается спасти, а тут еще и эвакуация планетарного масштаба. Покинув Землю, мы вроде как появились на травянистой равнине шире горизонта, плоской, как Канзас, под фальшивым голубым небом, у каждого над плечом парил Эразм, и все рыдали, всхлипывали или требовали объяснений.
Равнина, конечно, не была реальной – по крайней мере, не в том смысле, в каком мы привыкли говорить о реальности. Это было виртуальное место, а мы носили виртуальные тела, хотя этот факт осознали не сразу. Мы продолжали оставаться такими, какими ожидали себя увидеть, – очнулись в той самой одежде, в которой нас вознесли. Я помню, как посмотрела на пару грязных потрепанных «рибоков» из городского секонд-хенда и подумала: «На небесах? Серьезно?»
– У тебя есть место, где бы ты сейчас предпочла очутиться? – спросил Эразм, раздражая своим нечеловеческим терпением. – Тебе нужно кого-нибудь найти?
– Да, мне бы в Новую Зеландию, – сказала я, хотя это была лишь истерическая шутка. О Новой Зеландии я знала только из телешоу на канале Пи-би-эс, единственном, который остался после того, как нам вырубили кабельное.
– В какую-то особенную часть Новой Зеландии?
– Что? А, ну… куда-нибудь на пляж.
Я никогда не была на пляже, на настоящем пляже у океана.
– Одна или в компании остальных?
– Ты серьезно?
Вокруг всхлипывало или бормотало на незнакомых по большей части языках множество людей. Скоро начались драки. Когда пара миллиардов человек оказывается в одном месте при таких обстоятельствах, по-другому и быть не может. Но толпа уже редела, люди принимали предложения других аватаров.
– Одна, – ответила я. – Только ты не уходи.
И как по щелчку, я очутилась там, где пожелала: Ева без Адама, стоящая на пустынном белом пляже.
Через какое-то время изумление сменилось усталостью, но вполне сносной. Я сняла ботинки и попробовала ногой песок. Теплый, нагретый солнечными лучами. С кораллового голубого моря набежала волна, и соленая вода водоворотами закрутилась между пальцами.
Тут у меня закружилась голова, пришлось сесть.
– Может, хочешь поспать? – спросил Эразм, паря надо мной, словно воздушный шарик, украшенный драгоценными камнями. – Если хочешь, я могу помочь тебе уснуть, Карлотта. Если отдохнешь, переход пройдет легче.
– Ты бы лучше на вопросы ответил, урод! – воскликнула я.
Он сел на песок рядом со мной, отпрыск-мутант стрекозы и пляжного мяча:
– Хорошо, задавай.
Эта Вселенная только для чтения, думает Карлотта. Так сказали Древние, а значит, это, скорее всего, правда. Но все-таки она знает, помнит, что девочка проснется и увидит ее: призрака, изрекающего мудрости.
Но как же сделать так, чтобы этот спящий ребенок ее почувствовал? Ощущения – такая упрямо материальная штука, электрохимические данные, каскадом льющиеся в огромные и сложные нейросети… возможно ли как-то вмешаться в пограничную зону между квантами и восприятием? На секунду Карлотта решает взглянуть на свою юную версию другими глазами, внимая еле заметным перепадам молекулярных магнитных полей. Кожа спящей начинает бледнеть, а потом и вовсе становится прозрачной, когда Карлотта сужает поле зрения и недолго странствует по своему собственному животному мозгу, жужжащему ландшафту, где пряди снов сливаются и распадаются, подобно мыльным пузырям. Если бы она могла передвинуть хотя бы бозон… скажем, повлиять на заряд какого-то критического синаптического узла…
Но не может. У былого нет ни рычагов, ни ручек. Неопределенности или альтернативного исхода. Повлиять на прошлое – значит изменить его, а это, по определению, невозможно.
Крики в соседней комнате неожиданно становятся громче и яростней, и Карлотта видит, как ее юная версия начинает просыпаться. Слишком рано.
Разумеется, в конце концов с помощью Эразма я все поняла. О, девочка моя, не стану утомлять тебя историей первой пары лет… меня они утомили преизрядно.
Мы оказались не на небесах. Конечно, множество людей умерло, и теперь их доставили в то место, в которое они верили. В таком взгляде на мир была доля истины; правда, Бог не имел к нашей судьбе никакого отношения. Флот существовал в реальности и занимался вполне реальными делами, и люди были далеко не первыми разумными существами, которых он вознес. Как сказал Эразм, уничтожено уже множество планет, а Флот не всегда успевал спасти местное население, хотя и очень старался. Так что нам повезло.