Но он никак не ожидал, что сын Джеймса и Лили может оказаться слизеринцем.
Когда тишина опустилась на Большой зал после шокирующего объявления шляпы, Северус на одно мгновение решил, что ослышался. Должно быть, это ошибка. Разве мог великолепный Мальчик-Который-Выжил быть распределён куда-нибудь ещё, кроме как на Гриффиндор, факультет, где учился его всеми обожаемый мерзкий папаша? Но, тем не менее, мальчишка стоял молча, растерянно озираясь, как будто все его надежды рушились: да как они посмели?! Никаких тебе аплодисментов, – ужас! – но в следующую секунду лицо Поттера вновь стало равнодушным, и его подбородок чуть дёрнулся вверх.
Северус даже мог бы похлопать выдержке маленького ничтожества, – никогда не позволяй им сломить себя, парень! – но вместо этого, когда мальчишка перехватил его взгляд, Северус лишь указал на слизеринский стол, и Гарри отправился к своим одноклассникам. В конце концов, это так по-поттеровски – думать, что ему будут рукоплескать единственно за то, что он соизволил надеть распределительную шляпу. Губы Северуса скривились в отвращении. Это так похоже на сопляка Поттера – нехотя снизойти до своего нового факультета.
Он смотрел, как мальчишка садится рядом с Ноттом и как Забини минутой позже присоединяется к ним. Хотя голова Поттера была низко опущена, Северус заметил быстрые взгляды, которые мальчишка метал по сторонам, должно быть, в надежде привлечь к себе хотя бы какое-нибудь внимание. Отвратительный сопляк.
Альбус выдал свою обычную бессмысленную речь, такую же, как говорил каждый год, однако Северус мог бы поклясться, что уловил крошечную нотку огорчения в голосе директора. Ах да, конечно, старый глупец был уверен, что поттеровское отродье попадёт на его собственный факультет. Естественно, он разочарован. Как и все остальные.
Наконец традиционное празднество началось, и во время еды Северус, как обычно, наблюдал за студентами и особенно – за слизеринцами. Это давало ему возможность понять, какие группы могут сложиться в этом году, а Северус умел извлечь пользу из подобной информации.
Кровавый барон, паривший над слизеринским столом слишком близко к Малфою, перекрывал тому доступ к еде; но смотрел-то призрак вовсе не на Малфоя, а на Поттера. И смотрел задумчиво.
Северус вздохнул: это не предвещало ничего хорошего.
Он видел, как Сопляк-Который-Выжил то пялится на огромные блюда с угощением, то таращит свои пустые глаза на других студентов. Северус отметил, что Сопляк не положил себе никакой еды, пока не убедился, что все остальные с верхом наполнили свои тарелки. И только тогда он схватил куриную ногу, прикрывая её всем телом, словно дикое животное, защищающее свою добычу от других хищников. Несомненно, слизеринские змейки были хищниками, но Мерлина ради, не настолько же неотёсанными, чтобы воровать друг у друга еду! Они были хорошо воспитаны, не то что Сопляк-Который-Выжил-Чтобы-Всех-Раздражать.
Пир шёл своим чередом. Северус устал от бормотанья тюрбаноголового учителя ЗОТИ и от возмущённых комментариев Минервы по поводу распределения; совершенно ясно: она, как и Альбус, ожидала, что Сопляк будет учиться на её факультете. Северус чуть было не предложил ей забрать мальчишку себе. Но он никогда не переводил студентов со своего факультета прежде, не собирался создавать прецедента и сейчас, тем более Поттер был последним человеком, для которого Северус сделал бы исключение.
По окончании ужина Северус залюбовался, как префекты его факультета чинно выводят остальных слизеринцев из Большого зала; они шагали друг за другом, от первого курса до седьмого, спокойно и в идеальном порядке. Северус довольно кивнул: другим деканам оставалось только смотреть, как их подопечные шумно ломятся к выходу из Зала, со скрежетом отодвигая скамьи и создавая давку. Их факультетам никогда не достичь организованности и чёткости Слизерина, и одним из преимуществ положения Северуса была возможность наслаждаться этим отличием.
Подождав ещё минут десять, пока префекты отведут змеек-первокурсников в гостиную факультета, Северус поднялся из-за учительского стола и направился в подземелья. Для новоиспечённых слизеринцев первый вечер в школе всегда был самым длинным, поскольку Северус предпочитал объявлять установленные правила сразу же, в отличие от Гриффиндора, студентам которого вообще редко разъясняли правила, или других факультетов, где действовавшие порядки доводились до учащихся постепенно, от года к году. Возмутительно! Если ребенок не знает правил, от него нельзя ожидать, что он поймёт, когда именно переступил черту, и воспримет наказание как справедливое возмездие за свой проступок.