Лучше бы я тогда проиграл
Если утверждение, что взглядом можно обжечь было бы правдой, то на помосте сейчас лежало бы два столбика дымящегося пепла. На продолжение схватки сил у парней уже почти не осталось, но ненависти и злости от этого ничуть не убавилось и вполне хватило бы чтобы сжечь своего врага.
. А ведь каких-то два часа назад эти бойцы даже не подозревали о существовании друг друга. Теперь же одному из них не было места на земле и этот бой должен решить кому именно.
Кровь из носа заливала и без того грязную рубашку одного из бойцов и это давало призрачную надежду его противнику. А всё потому, что сам он не знал, что представляет собою его собственное лицо. Оно было всё в красных ссадинах, как морковка после тёрки. И ещё он не знал, что элегантный жилеточный костюм, которому недавно завидовала вся банда, можно было вешать на чучело в огороде. По сути дела он теперь мало чем отличался от своего противника, этого отброса с Шанхая, на которого до этого смотрел с презрением и брезгливостью.
Щеголя звали Майклом. До этого он мало интересовался делами клана и никогда не принимал участия в подобных разборках. За то и считался среди своих маменькиным сыночком. Правда в глаза ему подобных обвинений вряд ли кто решился бы предьявить. Всё-таки его брат Валери был в авторитете и можно было схлопотать очень даже просто. Поговаривали также, что Майкл ,если надо, вполне мог постоять за себя, всё-таки сам Падре давал ему уроки запрещенных ударов. Но до сих пор никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть правдивость этих слухов.
Его визави, примерно одинакового с ним роста и возраста, был в рубашке неизвестного цвета. Настолько частая стирка и бесчисленные пятна изменили родную краску. Энтони мало заботили подобные мелочи, ведь он вырос в Шанхае и до этого редко видел людей перед которыми могло бы быть стыдно за свой внешний вид. Шахтеры и лица неизвестно чем добывающие себе средства для поддержания жизни, которые жили в соседних бараках, совсем не обращали внимания на свой гардероб. Перед кем им красоваться? Да и зачем?
Разодетая публика с Бродвея иногда заходила в их трущёбы, чтобы как в зоопарке, посмотреть на местных обитателей. Но это было так редко и так непродолжительно, что Энтони не всегда успевал даже прибежать чтобы раскланяться с такими красивыми визитерами. Местные обитатели никогда не были особо дружны и дрались между собой по каждому поводу, а чаще всего и без. Просто чтобы как нибудь скрасить свои мрачные, в прямом смысле этого слова будни. Но против пришлых высокомерных чистюль объединялись все жители преисподней. Стоило появиться этим разнаряженым будто попугаи снобам и как по команде, а вернее на варнакский свист, из всех бараков и подворотен выскакивала чумазая орава. Они мгновенно, с помощью камней, палок и какой то матери повергали своих социальных врагов в паническое бегство. Иногда им даже удавалось поймать кого нибудь менее расторопного любителя экзотики. Тогда у чумазых появлялась новая рубашка, брюки или красивая кепка. Потом приходила полиция, пытаясь найти обидчиков и награбленное. Но как известно с Шанхая выдачи не бывает и все как один делали удивленные глаз на глупые вопросы дознавателей. Вещи исчезали бесследно, хотя подозреваю их просто было невозможно узнать буквально через пару дней. Они тогда уже мало чем отличались от всего остального с чем соприкоснулись. Как говорится с кем поведёшься от того и наберёшься.
Вообщем любви между обитателями трущёб и Бродвея не наблюдалось. Зато ненависти и желания встретиться однажды на благоприятных для себя позициях было хоть отбавляй.
Сегодня был как раз такой день. И на условиях явно невыгодных для парней из Шанхая. И главное, что попались не какие нибудь недоноски,а самые заклятые враги всего Бродвея. Да что там Бродвея-всего города. Во первых два брата двойняшки Галеты. Отъявленные негодяи, которых ненавидел и мечтал поймать любой уважающий себя член банды. Дело в том, что самая лучшая в городе сауна располагалась на стыке Бродвея и Шанхая. Педанты чистоты и культурного отдыха из богемы любили со вкусом провести время в благоухающих парных этого заведения. И всё бы ничего, но с регулярной периодичностью окна в моечной вдруг открывались и в мирно беседующих, наслаждающихся после парной людей летели хорошие куски грязи. Затем появлялись и довольные лица кидающихся ею. Галеты со смехом начинали строить рожицы высовываясь из окошка, показывать языки и обзывать измазанных и жмущихся к дальним стенам людей. Всё это случалось как в мужском отделении, так и в женском. И сколько ни пытались их облить кипятком прямо в наглые, издевающиеся лица, они скрывались быстрее, чем вода долетала до окна. И что характерно, при этом всегда успевали запустить кусок грязи и в того, кто это делал. Пытались поймать их и снаружи, подкараулив в темноте. Но не тут то было. Парни были очень осторожные и очень быстрые. Да ещё могли и накостылять тем, кто сидел в засаде. Драться они любили и умели.