– Хрена с два. Я не езжу пассажиром, дорогуша. Я вожу сама.
Хизер дала мне аж целых пятнадцать минут на то, чтобы освежиться, прежде чем она поведет меня вниз на встречу с Антоном. Я запрыгнула в душ, смыла с себя пот, оставшийся после целого дня пути, и обнаружила наряд, который Хизер оставила для меня. Впрочем, «наряд» – это сильно сказано. На кровати валялась неубедительная полоска ткани, короткие шортики и сандалии с высоченными шпильками и ремешками, перекрещивающимися от лодыжки и до колена. Я натянула шорты и уставилась на себя в зеркало. Любой внимательный наблюдатель мог бы с легкостью заметить солидную часть ягодиц, выступающих из-под нижнего края. Вот черт. Я развернулась передом. Шорты были обрезаны так высоко, что снизу торчала подкладка кармана. Майка, однако, оказалась миленькой. Воздушная, с двумя тонкими бретельками на каждом плече. Зажмурившись, я сосчитала до десяти и мысленно произнесла зажигательную речь.
Ты можешь это сделать, Миа.
Всего лишь месяц с небольшим назад ты расхаживала в бикини за компанию с Таем и другими моделями. А здесь все же чуть больше ткани. К тому же ты здесь не для того, чтобы демонстрировать свои исключительные моральные качества, а для того, чтобы выглядеть сексуально и сыграть горячую кошечку в рок-клипе. То есть в хип-хоп-клипе.
Громко застонав, я собрала волосы в хвост. Похоже, жара усилилась до миллиона градусов или, может, моя собственная температура подскочила до сотни.
Медленно вдыхая через нос и выдыхая через рот, я встала и вышла в гостиную. Хизер, ожидавшая меня там, говорила по телефону. Она смерила взглядом мою фигуру от мысков туфель и до волос. Дойдя до последних, девушка сердито нахмурилась. Не отрывая телефон от уха, она подошла ко мне и потянула за резинку, так что густые пряди рассыпались по плечам.
– Уже лучше, – шепнула она, взбивая их то так, то эдак.
Затем, щелкнув пальцами, она направилась к двери.
– Не поняла. Ты что, щелкнула мне своими чертовыми пальцами?
То непринужденное товарищество, что возникло между нами в машине по дороги из аэропорта, разбилось вдребезги.
У Хизер хватило воспитания, чтобы принять виноватый вид.
– Прости, – беззвучно шепнула она. После чего вновь вернулась к мобиле и сказала:
– Да, Антон, сейчас я ее приведу.
В ее словах слышалось раздражение, плотное, как теннисный мячик, который можно подбросить в воздух и поймать на лету.
– Мы будем в танцзале. Да, через пять минут.
– Миа, прошу прощения, – снова обратилась она ко мне. – От него у меня просто зубы сводит. К сожалению, он слегка на взводе. Не хотела тебя оскорбить. Судя по всему, подтанцовка подкачала. Не смогли отплясывать так, словно им в трусы забрался пчелиный рой.
Я попыталась выдавить смешок, но вышло как-то неубедительно. Страх, пометавшись между ребрами, осел тяжким грузом у меня в желудке. Антон уж точно не придет в восторг, когда обнаружит, что эта белая девушка вообще не умеет танцевать. Но меня успокаивало то, что обратной силы сделка не имела. Любовничек-латинос должен был заплатить мне гонорар независимо от того, умею я танцевать или нет. В моем портфолио такого пункта не значилось, и я никогда не утверждала, что он там был.
Двери лифта открылись в зал с целиком зеркальными стенами. Обычные лампы не горели, только помаргивающая задняя подсветка и лучи софитов, освещавшие несколько извивающихся в танце фигур. Музыка гремела нестерпимо. Мужчина в спортивных шортах и футболке отбивал ритм, хлопая в ладоши, и выкрикивал какие-то числа – должно быть, танцевальные позиции, но я не была уверена.
Хизер провела меня в зал, и мы встали в сторонке. Только тут у меня впервые появилась возможность хорошенько разглядеть Антона Сантьяго. Я уставилась на его точеное, мускулистое тело, и у меня пересохло во рту. Все вокруг меня, казалось, запульсировало в такт с ударами сердца, когда он медленно двинулся вперед. Каждый такт мелодии подчеркивал движение его плеч, один разворот за другим, и ритмичное покачивание бедер. Пот покрывал все его тело, от выступающих ключиц до выпуклых мышц груди и соблазнительных кубиков пресса. Он был не только отлично сложен, его тело как будто взывало: «Обними меня, притронься ко мне, ляг на меня нагишом».
Он крутанулся на месте – и парни из подтанцовки повторили его движение – а затем ударился об пол… всем телом. В такт с музыкой он несколько раз отжался, сначала на двух, а затем и на одной руке. Мышцы на его плечах и предплечьях восхитительно напружинились. Он повторил движение, но на сей раз добавил к нему вращение бедер, словно трахал землю. Мать пресвятая… мне захотелось подбежать к нему и плюхнуться на пол, чтобы он смог попрактиковаться на живой, дышащей, горячей женщине. А мне было горячо. И еще как. Обмахиваясь, я следила за тем, как его тело изгибается, разворачивается и взмывает в воздух. Он приземлился на ноги и снова повторил вращение и толчок бедрами под невозможно сексуальные слова песни: