Боль в середине груди подпитывается тем, что я думаю, как Дерек просто стоял и слушал меня, хотя я подчеркивала тот факт, что Лендон бросил нас, и мы остались без нормального квотербека. Он знал, что я была готова сделать все, лишь бы найти приличного квотербека для Фримонта. И все же, он ни разу даже не намекнул, что является квотербеком, «самым ценным игроком».
Ко мне подходит тренер Беннет. Я указываю на оскорбительное фото.
— Насколько он был хорош?
— Фиц? Он был лучшим квотербеком из тех, кого я встречал. Есть ребята, которые рождаются играть в футбол. Фиц был одним из них. С его талантом и способностью просчитывать защиту он обыгрывал всех.
— Что с ним произошло?
Тренер Беннет пожимает плечами.
— Он перестал играть и больше не приезжал. Черт, мы все были в шоке. Я не встречал никого другого с таким природным талантом.
— А что насчет Лендона МакНайта?
Тренер Беннет кивает.
— МакНайт вполне достоин.
— Он лучший игрок штата и в прошлом году был практически непобедим, — говорю я ему.
— Основная задача в том, чтобы быть непобедимым, а не практически непобедимым. Верно?
Я киваю.
— С должной подготовкой и практикой МакНайт на верном пути, — он указывает на фотографию Дерека. — В девятом и десятом классах Дерек Фицпатрик приводил свою команду к чемпионату штата.
Это высказывание задерживается в воздухе. Дерек играл на чемпионате. Вау. Каково это — играть на чемпионате штата. Дерек знает.
Вернувшись в общежитие, я беру телефон и набираю: «Дерек Фицпатрик футбол». Первыми идут статьи об одаренном мальчике-футболисте, привлекшем внимание первого дивизиона в четырнадцать лет. Уже в десятом классе он получил три предложения полной стипендии в колледж после окончания школы. Другая статья называется «Дерек Фицпатрик — одаренный квотербек». В конце фотография мальчика-вундеркинда.
Я прохожу по ссылкам на статьи, каждая из которых еще более впечатляющая, чем предыдущая. Трудно поверить, что у человека, занимавшего в последнее время все мои мысли, было тайное прошлое, которое он так и не раскрыл. За эти несколько недель его никогда не посещала мысль играть со мной за Фримонт?
Это предательство ранит глубже, чем то, как поступил Лендон. Мы с Лендоном встречались, но теперь я знаю, что это было поверхностно. Он никогда по-настоящему не любил меня. Я пыталась заполнить в своей жизни пустоту, с которой жила. Он играл со мной как с дурочкой и плел интриги с Бонком из Фэрфилда.
Правда, Дерек поигрался со мною, как с еще большей дурочкой. Он сказал: «Ты можешь сделать это». Что он имел в виду, может это была одна из его шуток?
Мы договорились не лезть в дела друг друга, но так не пойдет. Я вызываю такси. Дома тренер Диттер всегда говорил, что надо играть чисто.
Я не согласна. Настало время играть грязно.
Глава 43
Дерек
Я вглядываюсь в дорогой дизайнерский костюм, положенный дворецким Гарольдом на мою постель. Уверен, это бабушка велела ему оставить его здесь, чтобы она продолжила пытаться лепить из меня внука, какого она желала. Я тут три дня, но уже отсчитываю дни до того, как смогу забрать Эштин и вернуться в Иллинойс. Я отбрасываю костюм.
Пожилую леди я обнаруживаю в огромной столовой.
Она бросает на меня взгляд и нахмуривается.
— Дерек, осчастливь бабушку сменой того, что ты называешь одеждой, на что-то другое. Гарольд не принес костюм, который я для тебя купила?
— Принес, но я такое не ношу.
Беру со стола кусочек хлеба, но она бьет меня по руке.
— Подожди гостей.
— Гостей? — у меня в груди возникает нехорошее предчувствие. — Каких гостей?
Она выглядит слишком гордой собой, пытаясь скрыть за фальшивой улыбкой признак того, что что-то замышляет.
— Я устроила небольшой междусобойчик с некоторыми городскими подростками, только и всего, — она берет мое лицо в свои руки. — Я знаю многих одиноких дебютанток с безупречной родословной, Дерек.
— Дебютанток? Ты собираешься свести меня с девушкой? Брось, это немного старомодно, даже для тебя.
— У тебя есть дама сердца?
— Если это означает подружку, ответ — нет.
— Пустяки. Необходимо это исправить. Проще простого, — она целеустремленно проходит к противоположной стороне комнаты. — Ты высокий, красивый, и тебе посчастливилось быть внуком покойного Кеннета Уортингтона. Пора тебе принять тот факт, что ты являешься наследником «Уортингтон Индастриз», крупнейшего текстильного предприятия в мире. Ты, мой дорогой внук, выгодная партия.
— Я не хочу быть выгодной партией.
— Такое отношение означает лишь, что ты не встретил девушку, достойную твоего внимания. Ты захочешь стать выгодной партией, если встретится подходящая девушка.
Я беру хлеб со стола и нагло откусываю большой кусок.
— Спасибо за все, но я не хочу ничего исправлять, — говорю я с полным ртом хлеба.
Ее верхняя губа изгибается в отвращении.
— Я думала, ты посещал частную школу. Они не научили тебя основным манерам?
Я открываю рот, чтобы ответить, но она поднимает руку.
— Не отвечай с набитым ртом. Просто... иди наверх, возьми костюм и спускайся вниз, когда будешь прилично одет. Гости скоро прибудут.
Когда я ничем не показываю то, что готов принарядиться для ее вечеринки, она дарит мне свою привычную поверхностную улыбку.
— Пожалуйста, Дерек. Уступи мне хоть раз.
— Если ты собираешься сказать, что мама хотела бы, чтобы я надел костюм, клянусь, я выйду за дверь и никогда не вернусь назад. Не притворяйся, как будто ты знаешь что-то о моей маме, потому что ты исчезла из ее жизни.
— Я знаю о своей дочери больше, чем ты думаешь, Дерек, — когда я отрицательно качаю головой и не отвечаю ей, она предлагает мне проследовать за ней из комнаты. — Пойдем, Дерек, я хочу кое-что тебе показать.
Мой инстинкт велит мне повести себя как мудак и уйти. Но мой внутренний голос убеждает меня остаться и следовать за старушкой.
Бабушка приводит меня в большую комнату, в которой столько книг, что можно заполнить небольшую библиотеку. Она закрывает дверь и отодвигает один стеллаж в сторону, чтобы открыть сейф. Проворно действуя пальцами, она открывает дверку сейфа и достает конверт.
— Вот, — говорит она, вытаскивая письмо из конверта и протягивая его мне.
Я бросаю взгляд на бумагу и узнаю мамин почерк. Письмо датировано за две недели до ее смерти. Она тогда уже была слаба и знала, что ей осталось недолго. Я спросил боится ли она... Я не смог выговорить всю фразу вслух. «Смерти?» — спросила она. Когда я кивнул, она взяла мою руку и сказала: — «Нет. У меня больше не будет боли». Через несколько дней она перестала разговаривать и целыми днями лежала в постели, ожидая смерти.
Бабушка стоит передо мной, склонив голову, пока я читаю письмо мамы.
«Дорогая матушка, помню, что, будучи маленькой девочкой, я была не особо разговорчивой из-за застенчивости, но ты говорила другим матерям, что я слишком умная, чтобы много болтать. Я узнала, что ты заплатила одному из судей конкурса красоты, когда я перешла в среднюю школу, потому что я хотела победить. Я никогда не говорила тебе, менеджер «Бургер Хат» рассказал мне, что он не нанял меня на летнюю работу перед выпускным годом в школе, потому что ты хотела, чтобы вместо этого я трудилась с папой на «Уортингтон Индастриз».
В течение долгого времени я думала, что так ты контролировала мою жизнь. Став матерью, я теперь понимаю, что ты хотела создать для меня идеальную жизнь из любви ко мне.
Утешься тем, что я прожила идеальную жизнь. Стивен Фицпатрик — моя единственная настоящая любовь. Дерек — моя маленькая футбольная звезда и потрясающий сын: он забавен и красив, как его отец, у него волевой и неукротимый характер, как у меня. Он прекрасен.