Беспокойство проникает в меня, резкое и внезапное, достаточное, чтобы связать мне язык.
Бристол понимает, что означает мое молчание, и качает головой, словно родитель, порицающий своего плохого ребенка.
— Если она узнает, ей будет еще больнее.
— Ты думаешь, я этого не знаю, Брай?
— Правда всегда имеет свойство выходить наружу. Ты будешь утешать ее, когда это случится, или станешь тем, кого она будет держать на расстоянии вытянутой руки?
Желчь скапливается в горле. Он прав. Черт. Почему он должен быть прав? Может, я смогу подождать еще немного, а потом скажу ей. Двухнедельные отношения — это ничто. Весь хоккейный мир забудет об этом через несколько дней, и я снова стану считаться непредсказуемым горячим парнем, у которого каждую неделю новая женщина.
— Ты знаешь, чем это закончится, — предупреждает он, сжимая челюсть. — И если спасение своего имиджа для тебя важнее, чем боль невинной девушки, возможно, тебе стоит пересмотреть свои приоритеты.
***
Я не могу позволить Айрис заглянуть в адский мир моего сознания. Я не могу позволить ей узнать, что я все еще не отошел от слов Бристола. Я хочу насладиться этим временем с ней, а ничто так не портит настроение, как сомнения в себе.
Соберись, Хейз.
Когда Айрис забирается на пассажирское сиденье, мой взгляд останавливается на всем ее теле, задерживаясь на некоторых зонах. На ней легкий сарафан красивого кремового цвета. Лиф с оборками имеет отвлекающе низкий вырез, а подол платья расширяется над коленями, демонстрируя ее великолепные ноги. Золотые серьги-листья свисают с ее ушей, а ожерелье в тон исчезает в ложбинке между грудей.
— О, Боже. Я не слишком разоделась? — спрашивает она, ставя сумочку на пол машины.
— Вовсе нет. Ты выглядишь потрясающе.
Она расслабляет напряженные плечи, и на ее персиковых губах появляется улыбка.
— Спасибо.
Я выезжаю с ее подъездной дорожки на главную, включаю радио, чтобы успокоить нас обоих. Не могу оторвать от нее глаз, что не сулит ничего хорошего, если я собью какого-нибудь бедного пешехода.
Сегодня я планирую задать тот самый вопрос. Я бы сделал это раньше, но не хотел спугнуть ее слишком быстрым движением. Я просто надеюсь, что она хочет чего-то настоящего.
Благодаря большому количеству Carpool Karaoke с Фэй, я могу разобрать начальные ноты песни Тейлор Свифт Enchanted. Должно быть, это одна из любимых песен Айрис, потому что она тут же прибавляет громкость.
— Я люблю эту песню! — кричит она, покачивая головой в такт ритму, пританцовывая на фоне ремней безопасности.
Она выглядит такой счастливой, такой беззаботной. Она подпевает в такт движению губ, ее рот широко открыт, зубы блестят в абрикосовых лучах солнечного света, пробивающихся через окно. Она — настоящее произведение искусства, и я навсегда останусь в восторге от нее.
Айрис сжимает руку в кулак и использует ее как импровизированный микрофон, заставляя меня смеяться. Ее голос ужасен, он звучит как кошка, которую переехали, но я бы не отказался слушать его до конца своих дней. После окончания песни мы тратим немного времени на разговоры, ведь до места назначения ехать минут тридцать.
— Команда играет очень хорошо в этом сезоне, — комментирует она, восхищаясь своими словами. Она сбросила танкетки и вытянула ноги на приборной панели, выставляя вперед и сгибая накрашенные пальцы ног.
— Парни действительно демонстрируют отличную игру. У Фулли был чертовски хороший сезон для новичка, — говорю я.
Ее щеки сияют.
— Твой первый сезон тоже был не так уж плох.
— Ты что, не видела видео, где я перелетел через борт и попал в своих же товарищей по команде?
— В твою защиту скажу, что кататься на коньках тяжело.
Хихиканье подпрыгивает у меня в горле.
— Ты пробовала?
— Угу. Я пробовала несколько месяцев назад. Мои ноги разъехались, и я порвала штаны, — вспоминает она.
— Боже, я бы заплатила любые деньги, чтобы увидеть это.
— Чтобы увидеть, как я порвала штаны? — восклицает она.
— Чтобы увидеть, какого цвета трусики были на тебе в тот день.
Она игриво шлепает меня по руке, и от ее прикосновения мои мысли переполняются, а вожделение озаряет мое зрение цветным северным сиянием.
Прекрати думать о нижнем белье, которое на ней сейчас, чувак.
— Это было нижнее белье с надписями дней недели.
— Мелкая, это самое сексуальное белье.
— Значит, у тебя тоже есть такое?
— На мне сейчас «вторник», — шучу я.
— Сегодня четверг, — невозмутимо отвечает она.
Я пытаюсь незаметно поправить свой член. Этот разговор определенно не настолько жаркий, чтобы оправдывать несвоевременный стояк.
— Вот почему мне нужно белье с указанием дней.
— Ага, мне нужны доказательства, чтобы поверить тебе.
О, черт.
Ее слова вызывают неудержимую дрожь в моем пульсирующем члене, и я рассеянно сжимаю руль. Нужно сменить тему, пока мне не стало слишком трудно сосредоточиться на вождении.
— Как дела на работе?
— Здорово! Когда я в ударе, время на работе проходит довольно быстро. Мой босс позволяет мне свободно выражать свои мысли, так что они получаются менее назидательными и более правдоподобными. Мы проводим кампанию, в рамках которой каждый день сентября публикуется новый рецепт смузи-боула, это украшенные смузи. Она называется «Смузи — движение к лучшему здоровью».
— Смузи-боул? Разве это не просто смузи... в миске?
Она усмехается.
— Да! Но их можно украсить. Можно выбрать миску в голубом цвете и представить, что это волны, а потом посыпать гранолой и использовать ее в качестве песка. Я люблю добавлять туда маленьких черничных дельфинов, чтобы придать им особый штрих.
— Я не знал, что ты такая творческая личность.
— О, боже. Едва ли. У меня художественный талант малыша. Но я люблю все, что связано с искусством и рукоделием. Правда, не могу сказать, что у меня хорошо получается заниматься керамикой. Моя так называемая кружка оказалась с пятью дырками и прочностью вафли. Даже духовка не смогла ее спасти.
Из этой кружки я сделал бы, наверное, два полных глотка, но если бы мог, сразу бы выкупил ее у Айрис. Мне всегда нравилось, когда люди не боятся говорить о своих увлечениях. И что-то в том, что у меня всегда будет частичка ее, когда она далеко, заставляет мое сердце замирать.