Я не теряю рассудок, ясно? Ни одна часть меня никогда не теряла рассудок. Я размышляю. Вот и все.
— Почему веганская компания? Если ты не веган. — Я отметил, как она поглощала бекон, который я приготовил для нее во время похмелья.
— Не знаю. Чтобы платить по счетам? Мне кажется, интересно услышать мнение людей о мясной продукции. Они приводят несколько хороших аргументов, понимаешь? А тот документальный фильм о том, как на самом деле готовят хот-доги, был довольно страшным.
— Итак, ты не веган, работаешь в веганской компании, любишь цветы, Тейлор Свифт, кошек и создаешь сомнительные произведения искусства. Что еще я о тебе не знаю? — Постоянное ощущение трепета в груди очень похоже на влюбленность. А может, это изжога.
— О, эм... — Она колеблется, наморщив нос, словно усиленно думает. — Я отказываюсь есть оранжевые Скиттлз, потому что они самые ужасные на вкус. У меня иррациональный страх перед талисманами. Мой любимый цвет — зеленый, но особенно лесной. Однажды я списала на экзамене по математике в старших классах, и мне до сих пор снятся кошмары. Я тайно люблю реалити-шоу. И... я думаю, что вязанные шапки — это лучший модный тренд, который когда-либо существовал.
Я не могу удержаться от смеха, потому что это был самый лучший ответ Айрис из всех, что выходили из ее уст.
— Это многое объясняет.
— Что объясняет?
— То, какая ты странная.
Не странная. На самом деле, я уже запомнил все эти факты, пока мы разговариваем. Айрис обычно умеет отвлечь меня, но я знаю, что запомню каждую деталь, которую она мне рассказала.
Айрис высовывает язык.
— Тебе это нравится.
— Нравится, — соглашаюсь я, и румянец окрашивает ее кожу. Румянец, который не может скрыть даже один из ее удачных поворотов головы.
— А что насчет тебя? Что суперзвезда НХЛ скрывает от своих фанатов? — Ее брови взлетают вверх и вниз, когда она озорно ухмыляется.
Я знаю, что она хотела пошутить, но теперь я не могу перестать думать о секрете, который я буду скрывать до конца своей карьеры. Ну, знаете, тот, который ставит на наших отношениях клеймо «Фальшиво». Моя уверенность в себе непредвиденно упала, а нервы подрагивают в моем теле.
— Я думаю, что мятное мороженое с шоколадной крошкой на вкус как зубная паста. Я смертельно боюсь высоты. Мой любимый цвет — золотой, как маленькие блестки в твоих глазах. Когда я был младше, хомячок Фэй казался мне одиноким, и я принес его поиграть с соседской собакой. В итоге собака съела его прямо у меня на глазах, и я так и не рассказал Фэй о случившемся. И... я всегда втайне хотел сделать пирсинг в сосках.
— Серьезно? Я полностью поддерживаю то, чтобы ты сделал пирсинг в сосках.
Я шлепаю рукой по рулю.
— Точно! Спасибо. Парни меня за это так доставали. Пирсинг — это круто.
— Я никогда не считала парней с пирсингом такими уж сексуальными, но думаю, ты сможешь изменить мое мнение, — кокетливо говорит она.
—Айрис, это был комплимент?
— И... я отказываюсь от него.
— Нет, не можешь. Ты уже подарила его мне. Я буду дорожить им до конца своих дней, — заявляю я, делая вид, что выхватываю из воздуха ее невидимый комплимент и прикладываю его к сердцу.
Вместо того чтобы бороться со мной, она лишь закатывает глаза, но я не упускаю намека на улыбку на ее губах.
— Ты хочешь работать на своей работе до конца своих дней? — спрашиваю я.
Айрис поглаживает подол своего платья.
— Ну я бы не была против. Просто у меня есть нереальная фантазия, что я встречу миллиардера в продуктовом магазине, мы с ним сблизимся из-за нашей любви к соленым огурцам, и он будет настолько одержим мной, что предложит мне комнату в своем особняке, — говорит она. — А потом мы поженимся, заведем пять кошек и двоих детей. Желательно мальчика и девочку.
Я не миллиардер и не особо люблю огурцы, но, кажется, я одержим Айрис. Совсем чуть-чуть.
— Звучит очень... романтично. Дай угадаю, он еще и босс мафии, который убьет любого, кто к тебе прикоснется?
Айрис резко вздыхает.
— Ты читаешь романтические книги?
— Моя сестра читает, — поправляю я. — Хотя не стану врать и говорить, что раньше не читал их, принимая пенную ванну.
— Знание того, что ты читаешь, сделало тебя в десять раз привлекательнее.
— Десять раз? Это, кажется, много, — бормочу я.
Она пронзает меня пристальным взглядом, который был бы пугающим, если бы она не выглядела такой очаровательной.
— Да, я отнимаю четыре балла за то, что ты раздражительный. И самоуверенный. И до безумия настойчив.
Я притворяюсь обиженным.
— Но это все мои лучшие качества.
—Лучшие — это, вероятно, преувеличение, — говорит она.
Я включаю сигнал поворота и поворачиваю направо.
— Если у тебя есть другое мнение, я с удовольствием его выслушаю.
— Хорошая попытка. Я и так уже достаточно раздула твое эго сегодня.
— Отлично, но я отпускаю тебя с крючка только потому, что мы приехали.
Когда мы огибаем холм, перед нами открывается большая поляна. Она расположена среди невысоких валунов и кустов бузины, окаймленных копной платанов и густым подлеском. Солнечные лучи проникают в окно и кружевом падают на плечи Айрис, подчеркивая ее идеальный профиль, и вплетаются в пряди ее волос. Ее глаза расширяются при виде райской картины, а затем она смотрит на меня с такой нежностью, что у меня замирает сердце, возможно, даже останавливая его на секунду.
ГЛАВА 17
Десерт за мой счет
Айрис
Когда мы выходим из машины, свежий воздух проникает в мои ноздри, и легкий ветерок обдувает мою кожу, заставляя развеваться подол моего платья. Небо цвета морского бриза чистое, за исключением нескольких облаков, и если хорошенько присмотреться, то можно разглядеть россыпь звезд на фоне открытого пространства.
Хейз ведет меня в центр поляны, и как только мы находим подходящее место, не заваленное камнями и заросшими корнями, мы расстилаем наш плед. В округе абсолютно никого нет, что дает нам столь желанное уединение. Он начинает раскладывать наше угощение на клетчатом одеяле, и я теряюсь в словах, когда еда продолжает прибывать, как будто корзина — это какая-то бездонная дыра.
Здесь фруктовый салат, доска с закусками, два сэндвича, кувшин с лимонадом и контейнер со сникердудлами. Все выглядит по-домашнему, и я предполагаю, что Хейз, должно быть, использовал свои кулинарные способности.