— Шокирующее открытие, — сказал Виктор. «Теперь ты скажешь мне, что у тебя проблемы с установлением значимых отношений».
«Отношения для слабаков. Теперь заводи двигатель. Он бросил ключи через левое плечо Виктора. — Продолжайте думать о пистолете у вас за спиной, ладно, мистер Умник?
Виктор вставил ключ и завел двигатель. 'Куда мы идем?'
«На склад».
'Зачем?'
'Ждать. Красиво и тихо там, да?
— Я не знаю дороги отсюда.
— Ты глуп. Я буду проводником.
'Спасибо.'
Егор рассмеялся. — Хорошая попытка, мой друг. Я вижу, что ты хочешь сделать. Вы думаете, что если вы мистер Вежливый, то я буду добр к вам. Думаешь, я отпущу вас обоих? Ты смешной человек. Ты трус. Я не знаю, почему Норимов решил, что вы можете помочь. Посмотри, чем ты закончил.
— Манеры ничего не стоят.
«Двигайтесь, мистер Мертвец».
Виктор сделал. Жизель не сводила глаз с дороги впереди. Ее глаза были широко раскрыты и полны страха. Он хотел сказать что-нибудь, чтобы успокоить ее, но добрые слова не были его сильной стороной, и он слишком уважал ее, чтобы успокоить ее сейчас.
Егор сказал: «Итак, ты знаешь, что если ты попытаешься разбить машину, то причинишь боль тебе. Я не ношу пояс здесь. Итак, ты быстро останавливаешься, и я использую тебя как свою подушку безопасности. Хруст . Ты будешь плоским, как червяк. И я? Я буду смеяться. Может все-таки сделать. Я хочу увидеть, как ты будешь выглядеть после того, как я тебя раздавлю.
— Я пройду, если вам все равно, — сказал Виктор.
Егор рассмеялся. «Мне нравится, что ты Мистер Смешной Человек, даже когда у тебя самые большие проблемы. Ты не скоро станешь таким Мистером Смешным Человеком, да?
Виктор молчал.
— Пожалуйста, Егор, — сказала Жизель. — Пойдем. Пожалуйста.'
Он зарычал и поднял пистолет, словно собираясь ударить ее хлыстом. — Молчи, или я причиню тебе боль.
Она отпрянула.
— Делай, как он говорит, — сказал Виктор.
«Да, послушай своего бойфренда-героя. Но не очень хороший герой, да? Давным-давно, когда я был маленьким, я хотел быть героем, как в кино. А вы?'
Виктор сказал: «Я тоже».
— Но теперь я плохой человек. Такой же как ты. Иногда я думаю, почему это произошло. Ты?'
— Все время, — сказал Виктор.
— Мне грустно, скажи правду, — сказал Егор. «Мне в голову не лезет. Но уже слишком поздно, чтобы быть хорошим. Знаешь, что я говорю себе, заставить себя чувствовать себя лучше?
— Что ты говоришь себе?
— Да пошло оно, — со смехом сказал Егор. 'Это то что я сказал. Дети, они знают дерьмо. Я знал дерьмо. Если бы я знал, что ты зарабатываешь деньги, будучи плохим, я бы хотел быть плохим. А ты, ты был плохой, но хорошо, что помог Норимову. Итак, ты был плохим, но умер хорошим. Хорошее дерьмо, да?
«Красиво сказано».
«Может быть, я напишу об этом стихотворение».
Виктор продолжил движение. Егор выкрикивал направления, ведя Виктора по городским улицам. Жизель молчала. Стрелки аналоговых часов на приборной доске тикали. Прошло пять минут, потом десять.
— Следующий справа, — сказал Егор.
Виктор замедлил шаг и показал. — Ты понимаешь, что они убьют тебя, когда ты нас сдашь, не так ли?
«Скажи мне: почему ты беспокоишься? Я знаю, что они не будут. Они хотят девушку, и теперь они хотят тебя. Они не хотят меня. Я зарабатываю деньги, потому что помогаю им. Ты тоже должен был им помочь.
«Дмитрий мертв. Как и другие. Жизель и я будем следующими. Ты действительно думаешь, что будешь единственным, кто уйдет от этого?
Егор молчал.
— Ты покойник, Егор, — сказал Виктор. — А ты слишком глуп, чтобы это понять.
Губы русского были сжаты, а ноздри раздувались при каждом сердитом вздохе.
Виктор смеялся и смеялся.
— Эй, — сказал Егор, — ты пропустил чертов поворот.
Виктор оглянулся. — Я возьму следующий.
— Нет, ты облажался. Разверни машину.
«Дорога слишком узкая».
— Тогда вернись.
Виктор остановился и включил передачу заднего хода. «Присмотри за дорогой для меня».
Егор рассмеялся. — Вы продолжаете пытаться, не так ли, мистер Смешной Человек? Я все время смотрю на тебя. Используй свои зеркала.
Виктор надавил на педаль газа. Пять миль в час. Потом десять.
— Что за спешка? — спросил Егор.
— Мне скучно ждать, — ответил Виктор.
Пятнадцать миль в час. Жизель посмотрела на него. Сначала удивление, которое быстро начало сменяться пониманием. Двадцать миль в час.
Егор нахмурился. — О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Ты помнишь, что ты сказал раньше, Егор? О подушке безопасности?