На корову надо лезть.
Глава 8. Нюрнберг его итог
Слышал я от демократов, что покорность за гроши,
Рабство по ведру на брата мы впитали словно вата
Всеми фибрами души.
Чуть просохли, тем не мене, сколько б нам ни суждено
Грязь отряхивать с коленей, не стереть нам в поколеньях
Родовое то пятно.
Либералов лицедейство меня вовсе не проймёт.
Ведь в истории с еврейством не за рабство драли пейсы,
А совсем наоборот.
Сорок лет, чтоб сбить гордыню, что иных грехов страшней,
Пока сами были в силе, по пескам народ водили
Аарон и Моисей.
Иегова им в дорогу путевой лист подписал,
Дал скрижали им в подмогу, пусть громоздкие немного,
Но весомые весьма.
За мозоли и нарывы обещал им Бог прогресс,
Благоденствие и рынок. Укрепит души порывы
Приземлённый интерес.
Праведно благополучны меркантильные сыны,
С Иеговой неразлучны, земли лучшие получат,
А не в поле валуны,
В мировые выйдут судьи. Денег даст им Бог и прав,
Заживут они, как люди, при условии, что будут
Исполнять Его устав.
А чего б и не исполнить, если им за чей-то счёт
Закрома даст Бог наполнить, в Иордан нырнуть в исподнем,
Там где ряженка течёт?
Кто не даст сынам маслины рвать, в Германию скот гнать
(Как нацистам с Украины),
Всё богатство Палестины под шумок к рукам прибрать?
Кто им скажет, что паскудно разрушать чужой чертог.
Кто с налётчика прилюдно блажь собьёт и пыл остудит,
Если с ним еврейский Бог
Создаёт супердержаву, лично Сам вступает в бой?
То суровый, то лукавый может ли тот Бог быть правым?
Может, если Племенной!
Мелкие божки тщеславны, могут принимать быков
Как дары и бить в литавры, посягнув на чьё-то право.
Иегова не таков,
Всех в руках держал (как Сталин), с неба манною кормил.
Вкус её отцы не знали (да и Коба знал едва ли,
Хоть Иосифом он был).
Доказал всем Иегова, что когда желудок пуст,
Не единым хлебом голод утоляется, но словом,
Исходящим с Божьих уст.
За обещанной пропиской в край, где ряженка и мёд,
Со своей пустою миской шли евреи в путь неблизкий,
Прихвативши пулемёт.
Лапсердак, подбитый пухом, а под ним бронежилет,
С РПГ* системы «Муха», обративши к небу ухо,
В Палестину шли след в след.
Так тропой проходят волки, когда учат свой приплод.
Бог евреев вёл за холку, вскоре всплыли их ермолки
Посреди молочных вод
Той земли обетованной, где свернулось молоко
От набега ожиданья. Голос свыше назиданья
Им вещал из облаков:
«Слушай заповеди Бога, по путям Его ходи,
Не обходчиком вагонов молотком колёса трогай,
А носи в своей груди.
Ты Его любить не бойся, час настанет, за плетнём
Прояви своё геройство (не получится, так смойся,
И гори оно огнём).
А пока смири гордыню и вдали от берегов
Среди запахов полыни отмоли грехи в пустыне.
На тебе полно грехов
Накопилось, что печально. С высоты Я слышу стон -
То, как девица, скучает Палестина, докучает,
Замуж просится в полон.
Слышу я её упрёки, где жених, мол, дорогой.
По щекам её потоки — реки, что чисты, глубоки,
Зарастать пошли кугой.
Без тебя вода уходит, а плескалась по края,
Чтоб в засушливой природе быть на вашем огороде
(Чем скажи не Сыр-Дарья?).
Ячменём, овсом, пшеницей колосятся там поля.
Край языческих традиций, унижений и амбиций –
(Это родина моя.
Извините, что отвлёкся). Там маслины и гранат.
Кто в краю том обживётся будет жать серпом колосья,
Виноград давить в ушат».
И семиты не стеснялись — за три века до жрецов,
Когда те в процесс вмешались, по чужим девчонкам шлялись,
Дело славное отцов
Размноженья продолжали (в деле этом всяк мудрец),
Без нужды не убивали, скот и женщин воровали,
Покупали, наконец.
И пока они плодились, сообща глотая пыль,
Государства появились, что потом объединились,
Иудея, Израиль.
По любви сошлись, распались, поделили образа,
Успокоились едва ли и друг другу патлы драли
(Как Владимир и Рязань).
Появляется тут секта в Иудее из жрецов.