Вскоре Юстина убедилась в правоте его слов. Несмотря на все уговоры молодого коллеги, ветеран наотрез отказался говорить о маньяке. В конце концов, Олег Иванович передал телефон журналистке.
- Попробуйте сами.
- Пожалуйста, расскажите об этом деле, – умоляюще обратилась девушка к невидимому собеседнику. – Это очень важно для меня. Я специально ради этого интервью приехала в Ронск, потому что в архиве потеряли папку с материалами.
- И, слава Богу, что потеряли, - ответил раздраженный старческий голос, - хоть бы никогда не нашли.
- Но ведь люди должны знать…
- Зачем кому-то знать, что озверевший извращенец полвека назад убивал юных девочек и усыпал их цветами. Разве это подвиг, память о котором нужно обязательно увековечить? К тому же ещё живы люди, которых эта история может болезненно задеть.
Юстина услышала, как старик горько вздыхает.
«А ведь кто-то тогда потерял своих близких. Нехорошо получается, - растерянно подумала она, и тут же себя успокоила. – Пятьдесят лет прошло, уже многих и в живых-то нет. А если кто и дожил до наших дней, то вряд ли он подписывается на «Мир криминала».
Но старый участковый ещё не всё сказал.
- Милая девушка, поверьте старику: жизнь – отнюдь не карамель и без нашего ронского изверга. Ещё хватит на ваш век и подонков, и хороших людей. А это дело уж слишком неприглядное, дьявольское по существу. Не нужно оно вам… никому не нужно.
Юстина настолько была расстроена столь обескураживающим отказом, что с трудом сдерживала слезы. Она провалила первое настоящее задание редакции! Разве после такого сокрушительного фиаско ей поручат написать о каком-нибудь интересном деле?
Дрожащими от обиды руками она порылась в сумочке в поисках салфетки и, не сдержавшись, горестно шмыгнула носом.
У Юстины имелся в арсенале весь боекомплект настоящей красавицы: выразительные серые глаза, правильные черты лица, стройная фигурка и длинные ноги, а Олег Иванович, в силу возраста, был неравнодушен к очаровательным девушкам. И он подбадривающе улыбнулся, увидев, как посетительница осторожно, стараясь не размазать косметику, промокает слезинки.
- Не надо так расстраиваться, Юстина. Уверяю, найдем мы очевидцев тех давних событий. Пятьдесят лет – не так уж и много.
Журналистка торопливо скомкала салфетку и с надеждой посмотрела на столь отзывчивого милиционера.
- Я заканчиваю в шесть. Если согласитесь встретиться со мной после работы, - предложил тот после недолгого раздумья, - познакомлю вас с одной интересной дамой, которая всю жизнь проработала в Ронске участковым терапевтом. Сто процентов гарантии, что уж она-то слышала об этом маньяке.
- Спасибо, Олег Иванович, - просияла признательной улыбкой Юстина.
- Зачем нам этот официоз? Зовите меня Олегом. Давайте скину вам номер своего телефона.
Девушка вышла из РОВД в приподнятом настроении: «Ну, хоть что-то вырисовывается!»
Она постояла возле машины, машинально поигрывая ключами: «Олег работает до шести. То да сё, у дамы мы будем около семи часов. Пока я задам ей все вопросы, а она поделится воспоминаниями - пройдет не меньше двух часов. До города добираться три часа, если же я ещё по какой-то причине задержусь…»
- Петр Григорьевич, нельзя ли продлить командировку хотя бы на день? - позвонила она главреду. – Так складываются обстоятельства, что мне придется переночевать в Ронске.
- Завтра пятница? Ладно, оставайся. Оплатим тебе гостиницу, но только один день. И чтобы в понедельник на планерке уже отчиталась по ронскому маньяку.
Юстина сняла номер в местной гостинице (благо, она располагалась здесь же на Умниковской) и отправилась прогуляться. В теплый весенний денек было приятно идти по улице, разглядывать местные достопримечательности и любоваться буйно цветущими каштанами. В большинстве своем ещё дореволюционные дома на Умниковской всё ещё были заселены жильцами, хотя в других городах в таких зданиях обычно располагались магазины или различного рода конторы. На окнах красовались нарядные занавески, а подоконники в изобилии были заставлены комнатными цветами.
На углу, где Умниковскую пересекала улица Павших комиссаров, за ажурным кованым забором скрывался красивый двухэтажный особнячок, явно построенный ещё в 19 веке. И, судя по окружающим его цветущим яблоням и увитой виноградом беседке, это также был обычный жилой дом. К ограде со стороны Умниковской улицы была прикручена бронзовая мемориальная табличка с мужским профилем.