И прежде всего тем, кто торжественно издает декреты о всеобщем процветании независимо от идеологических, расовых или религиозных различий, используя на самом деле эти различия для разжигания фанатичной ненависти.
Но мы не Армия Спасения.
Наши песни — не гимны дружелюбия, в них звучат воинственные клики. И хотя наши глотки не приспособлены к ним, мы значительно преуспели в этом, защищаясь от вражды, рядящейся в религиозные одежды и замешанной, на самом деле, на обычном коммерческом интересе…
Брокар и Ришоттани переглянулись, подмигнув друг другу.
Раввин, заметив это, воздел руки к небу жестом бессилия и прошептал, прикрыв рукой микрофон: «Прошу прощения, но это очень большая шишка».
Затем он продолжил:
— Главное, мой дорогой друг, по-прежнему не забывать об обрезании. Мы должны сохранить его во имя традиции, а также для того, чтобы можно было с легкостью распознать нас, так же как и арабов, просто спустив нам штаны.
Главное, чтобы наших женщин по-прежнему оскорбляли, уничтожали семьи, жгли дома, опустошали поля.
Так нужно тем, кто держит в своих руках нити истории.
Очаги войны будут вспыхивать и гаснуть то тут то там, наподобие смены времен года, чтобы утолить ненасытную кровожадность вампиров от политики, а также потому, что мир может воцариться только в том случае, когда этого единодушно захотят все без исключения.
Все наши войны, мой дорогой друг, так или иначе имеют религиозный характер. И избавиться от них можно одним единственным путем: низложить все религии, объявить войну всем проявлениям фанатичной религиозной нетерпимости. Нужно навсегда положить предел беззаконию пули и штыка во имя какой бы то ни было религии.
Пусть каждый молится своему Богу, но не осмеливается сеять смерть во имя этого своего Бога или любого другого.
И вот тогда, упразднив еще и политические партии, разные там профсоюзы и олимпиады, человечество достигнет такого уровня толерантности и зрелости, что со всеми войнами, включая и нашу, будет покончено навсегда.
— Вы согласны со мной? — обратился он вдруг к своим гостям.
Оба, улыбаясь, кивнули в ответ.
Голос в трубке что-то долго и горячо возражал раввину, слушавшему с ироническим спокойствием.
Ален и Армандо тщетно пытались разобрать слова, произносимые на том конце провода.
— Нет, дорогой друг, — вновь заговорил Аарон. — Я вовсе не шучу с вами и неправда, что я не ответил на ваш вопрос. Когда рак обнаружен, с ним можно бороться (именно бороться). Ланцетом ли, молитвой — но можно попытаться. Или хотя бы просто надеяться, что медицина найдет, наконец, средство против этой страшной болезни.
Болезни Ближнего Востока — и только Богу известно сколько их там — на мой взгляд, будут развиваться и дальше в течение пяти-восьми веков.
Если, конечно, — я повторяю, — не упразднить все политические партии, профсоюзы, религии, спортивные соревнования, включая олимпиады.
Не забывайте, что человек воинственен по своей природе, война живет в нем самом и с ним.
Он и вино придумал, потому что оно по цвету напоминает ему кровь, а его жажда крови превосходит даже жажду вина.
Ну а другие возможные решения, спросите вы меня? Не больше, чем временные меры, чтобы приостановить потерю крови или отсрочить гангрену.
Ведь я глубоко убежден, что хватило бы одного-двух звонков из Америки, чтобы остановить эти бессмысленные братоубийственные войны. Но вы только представьте себе, что будет, если Ближний Восток прилежно и организованно начнет поставлять свои дешевые товары во все части света! Да скорее уж еврей и араб усядутся вместе за стол, чтобы съесть пополам свиную отбивную, не взирая на все религиозные запреты, чем великие державы и те же арабы допустят такое!
Арабы-то прекрасно знают, что если палестинцы объединятся с евреями, очень скоро именно они станут хозяевами всех арабских земель и богатств.
Вот они и продолжают науськивать террористов и поддерживать огонь в очаге войны…
Вы не согласны со мной, дорогой друг. И вы тоже не согласны? — обратился он к своим гостям, и, не дожидаясь ответа, твердо продолжил:
— С другой стороны, Америке ничего не остается, как с ложной беспристрастностью изображать невмешательство в дела Латинской Америки и Ближнего Востока. После экономического чуда Японии и пробуждения Китая и СССР она стоит перед угрозой наступления новых экономических гигантов, отставляющих ее на второй план.