Все военные годы, с сорокового по сорок пятый, мы провели в Пьемонте. Там у одного крестьянина отец Франческо снял в двух километрах от Нови Лигури флигель на хуторе. Франческо мог ходить в гимназию при институте св. Сан-Джорджо. Дисциплина и религиозные требования отцов-бернабитов, руководивших гимназией, еще более обострили у Франческо природную непоседливость и любовь к свободе. Неожиданно сменив городской образ жизни на деревенский, он терпеть не мог закрытого пространства. Ему нравилось прогуливать уроки и наблюдать за работой крестьян на полях, ходить в лес за грибами, пасти скот, охотиться с пращей за дикими кроликами, обирать сады и воровать яйца, больше из-за жажды сильных впечатлений, чем из-за необходимости, хотя в конце войны с едой стало довольно туго. Не хватало оливкового масла, соли, масла. Чего особенно не хватало, так это спокойствия, зато было достаточно страха перед немцами. Разыскивая партизан, они могли в любой момент днем и ночью зайти на хутор и поднять всех на ноги.
Франческо рос как самый настоящий крестьянин. Он умел доить коров, ухаживать за скотом, чистить хлев, пахать, править быками. Но самое главное, становился настоящим дикарем, который терпеть не может Приличной одежды и приличных манер. Как только ему удавалось уйти из-под наблюдения моей сестры, он тут же снимал с себя ботинки и босиком, без рубашки, убегал на поля вместе с батраками из соседних хуторов. Даже по снегу он мог ходить босиком и говорил, что ему не холодно. Может, так оно и было, потому что деревянные цокколи пропускали воду со всех сторон и мальчик жаловался, что у него постоянно мерзнут ноги, но достать настоящие кожаные ботинки в то время было не так-то просто.
Однажды — я прекрасно помню этот случай — пьяный немецкий солдат увидел, как Франческо, на индейский манер, пытается без седла объездить жеребенка, привязав его на длинной веревке к дереву. Немец направил на него винтовку и приказал: «Ты прыгать или я стрелять!» Франческо спрыгнул на полусогнутые ноги, но так как был босиком, поранил подошву. Из раны начала капать кровь. К счастью подошел их капитан. Он увидел, что мальчику угрожают, что-то сухо приказал солдату, и больше мы этого солдата не видели. Но у Франческо в душе осталась ненависть. Однажды он мне признался:
— Знаешь, тетя Эрменеджильда, я в первый раз почувствовал желание убить.
— Как это?
— Когда немец сказал мне: «Ты прыгать или я стрелять!», я сначала немножко испугался, а потом, когда порезал ногу, боль ударила в голову и меня охватила злоба, и я подумал: «Вот сейчас допрыгаю до него и вопьюсь ему в горло». Знаешь, тетя, это можно сделать, я один раз видел, как это сделал кот, когда поймал здоровую мышь. Я видел, как он ее схватил и услышал, как зубы впиваются в нее, услышал ее предсмертный писк и увидел, как закапала кровь. Так вот, тетушка, я хотел точно так же поступить и с немцем. Своими зубами я захотел разорвать ему горло, чтобы не чувствовать боли в ногах. Мне захотелось услышать его предсмертный писк в то время, когда я буду перегрызать ему вены.
Нашему мальчику было тогда всего-то лет двенадцать, и мне не понравились его ненавидящие и в то же время горящие от удовольствия глаза, когда он говорил о своем желании убить. К сожалению, война (вы это знаете лучше меня) оставила неизгладимый след в душах многих людей. Когда война окончилась, мы все возвратились в Рим. К тому времени, из-за несчастного случая, погиб отец Франческо. Мальчик рос очень впечатлительным, и смерть отца была первым настоящим горем в его жизни. Тогда-то его и взял под свою опеку брат отца, Самуэль Рубироза, имя которого в среде антикваров уже приобретало известность в Пьемонте.
После небольшой паузы она продолжала свой рассказ.
— Франческо искренне привязался к своему новому отцу, который был намного мягче и снисходительней родного, и продолжил свою учебу у отцов-бернабитов в Турине, правда, часто прерывая занятия из-за нежелания заниматься. Ошибка обоих братьев (я говорю об отце и опекуне) заключалась в том, что они во что бы то ни стало старались дать ему религиозное образование, а юноша воспринимал религию как злобную, лицемерную, ханжескую силу. Окончив с грехом пополам это заведение, он стал изучать под руководством дяди искусство антиквара.