В центре изогнутого пиршественного стола сидел лорд Морлина, барон Крутых Водопадов и лорд-протектор Холмов Меча. Это был крепкий мужчина, старый лев-воин, дошедший до седой тени своих лет. В светлые дни своей юности он сражался с ордами орков, хобгоблинов и отрядами великанов – и даже сейчас песни странствующих бардов хорошо помнят его доблесть. Некоторые называли его простым человеком, грубым в манерах и речи. И это было правдой – он не любил хитрости и обмана, а любил хорошую еду, медовуху, а также веселых друзей, с которыми можно было разделить и то, и другое. Он все еще мог влезть в свои старые покрытые шрамами доспехи, а тяжелые кольца битого золота украшали длинные пальцы, покрытые буграми и шрамами там, где они были сломаны тяжелыми ударами меча по перчаткам или порезаны ищущими клинками, когда перчатки не выдерживали. Острые глаза лорда перебегали из-под кустистых бровей с одного гостя на другого – он не наслаждался трапезой и причиной тому были они.
Пожилой слуга в поношенном дублете ловко поставил на один конец стола полный кубок и бутылку охлажденного изумрудного цвета вина из мяты из Ардипа. Надменные, резкие черты лица сидевшего здесь эльфа на мгновение смягчились в знак благодарности. Короткая улыбка была ослепительной, и слуга почти не отрываясь смотрел на высокого, изящного эльфийского лорда, чьи большие серебряные глаза мерцали каким-то слишком хитрым для эльфа взглядом. И все же заостренные уши, тонкая бронзовая кожа, золотисто-светлые волосы и длинная как у служанки грива, строго стянутая на затылке филигранной, переливающейся драгоценными камнями и ослепляющую заклинаниями, заколкой – говорили о том, что он принадлежит к самой старшей и самой надменной расе эльфов. На нем была белая шелковая рубашка с туникой из золоченой переливающейся ткани, и он непринужденно откинулся в кресле, потянувшись за только что принесенным вином.
В то же самое время служанка такого же возраста поставила высокую кружку пива перед обедающим на другом конце стола – широким дворфом с разбитым носом, чье покрытое шрамами лицо становилось ожесточенным, когда он немигающим взглядом смотрел через весь зал на лорда эльфов.
Эльф позволил ответной усмешке на мгновение промелькнуть на своих губах, затем резко повернул голову в сторону, чтобы обратиться к хозяину в центре стола.
– Хорош ли ваш урожай в эту летнюю пору, милорд?
Румяное лицо лорда Брейра расплылось в облегченной улыбке. Два его уважаемых гостя застыли при первом же взгляде друг на друга и он не посмел обидеть ни одного из них несмотря на их грубость. Оба были важными людьми – баронами или даже лучше – в своих собственных землях. В старых и гордых землях, достаточно богатых, чтобы разорить все владения людей на Севере. В землях, жители которых открыто смотрели свысока на своих новых соседей-людей. Без сомнения, будь он владыкой любого из них, он бы поступал так же. Он бы внимательно следил за боевой мощью и делами лордов людей... как, несомненно, было поручено обоим его гостям. Должно быть жестокая прихоть богов привела их обоих к его воротам в один и тот же вечер. Так, по крайней мере, он надеялся.
Крепкий краснолицый лорд настороженно переводил взгляд с одного гостя на другого, затем повернулся, чтобы ответить эльфу. До наступления сумерек оба его гостя успели обменяться изощренными и резкими оскорблениями за вином. Если теперь они решили быть вежливыми друг с другом достаточно долго, чтобы насладиться пиром, ему лучше воспользоваться этой возможностью и успокоить их обоих, чтобы они почувствовали себя желанными гостями. Более того, это был его долг. Уже не в первый раз ему хотелось, чтобы его жена, обладавшая гладким языком, была все еще жива. Она бы лучше знала, что сказать.
Лорд Брейр заурчал с дружелюбной неуверенностью, словно пробуждающийся дракон, решая, как лучше поприветствовать своих товарищей, и сказал:
– Мы надеемся на хороший урожай, лорд Фалав – хотя у нас нет такого умения работать с землей, как у ваших древоточцев. Он поспешно повернул голову, чтобы улыбнуться оскалившемуся дворфу:
– Мы также не умеем выращивать растения в пещерных глубинах – да и пещер рядом с рекой поблизости нет.
Он сделал небольшую паузу, но никто из гостей не ответил, поэтому он собрался с силами, чтобы заполнить тишину с легким оттенком усталости, будто терпеливый медведь после того, как рыба снова ускользнула от его лап, и добавил:
– Лишь бы никто не голодал этой зимой, когда исчезло столько деревьев.
– Я никогда не видел таких пожаров раньше, – пробурчал гном, обхватив край высокой кружки. Он решительно поставил его на стол перед собой и мрачно добавил:
– Поговаривают, что его вызвала неосторожная магия или, что еще хуже, злые заклинания.
– Поговаривают? – Эльф с ястребиным носом наклонился вперед. Его тон был легким, но слово, казалось, промелькнуло, как отточенный клинок. – Среди кого?
– Гномов, конечно, – бородатый крепыш нарочито подался вперед, опираясь на находившийся перед ним стол. – К кому еще я мог бы прислушаться или доверять словам?
Эльф поднял плечи и брови, искусно пожал плечами, и снова многозначительно отвернулся, чтобы обратиться к хозяину. Дворф предупреждающе зарычал, но все неприятности, которые могли последовать за этим, навсегда затерялись в скрежете служебного посоха управляющего.
Все трое за столом обернулись на этот звук и лицо эльфа застыло в неодобрении: лорд Брейр назначил на должность управляющего собственную дочь, а не какого-нибудь старого преданного воина. Ее чистый голос прозвучал в пещерном зале, когда она трижды стукнула посохом о каменные плиты и сказала:
– Милорд Морлин! Я пришла с гостем, которого мы приветствуем в наших стенах: Хантингхорн, герольд Таварая!
Среди слуг, стоявших у стен зала и склонившихся над вертелами перед очагом, раздался слабый ропот – лорды-герольды были редкими гостями так далеко в Делимибире. Однако после опустошительных пожаров этой весной ходили разговоры о восстаниях и волнениях, а смутные времена всегда призывают гонцов и посланников, как великих, так и малых. Любопытные глаза высматривали тень за спиной управляющего, в то время как лорд Брейр, с радостным облегчением восприняв эту долгожданную отсрочку от словесной дуэли, нетерпеливо сказал:
– Пусть ему будут рады в Морлине, лишь бы он присутствовал здесь и разделил наш пир! Как только будут удовлетворены его потребности после дороги, приводи его, чтобы поговорить и разделить с ним веселье!
Управляющая склонила голову, но не поспешила уйти. Она отступила назад и в сторону, а из тени за ее спиной вышел элегантный и бородатый мужчина в темной одежде и направился прямо к креслу лорда.
Там он поклонился и его меч вспыхнул. В свете прыгающего пламени он отсалютовал так, как обычно приветствуют королей или великих лордов – и лорд замка Морлин покраснел от удовольствия под благоговейный и довольный ропот.
Наблюдавший за этим эльфийский лорд поднял голову и с еще большим неодобрением посмотрел на молодого бородатого герольда, который на мгновение встретил его взгляд черных глаз с жестким, холодным презрением, а затем снова опустил их, чтобы почти ласково улыбнуться дородному старому лорду.
– Внизу у моря я слышал о Морлине только хорошее, и когда ночь застает меня здесь во время моих странствий, я прихожу и вижу, что все слова правдивы, – сказал герольд легким, но сильным голосом. – Милорд, я рад знакомству с вами. Мир и удача сопутствуют этому светлому залу.
Лорд Брейр заурчал от удовольствия и протянул большую руку, указывая на еду.
– Мы польщены вашим присутствием, лорд-герольд. Добро пожаловать, и знайте, что нам так же приятно ваше общество. Не хочешь ли ты посидеть с нами и попировать? Этой ночью в моем скромном зале уже собрались два почетных гостя: Артлах, лорд топора, хранитель Вестдельва в Аммариндаре, – дворф серьезно кивнул, держа в руке высокую кружку, – и верховный лорд Фалав из Силуванеде. Мы как раз говорили о злополучных пожарах этой весной и о том, что могло их вызвать.
Молодой человек плавно кивнул, опускаясь в кресло, поспешно приготовленное для него справа от лорда.
– Слухи о темной магии?
Повелитель Фалав невесело усмехнулся.
– Так считает сам добрый… лорд топора. – он замешкался лишь на мгновение при описательном слове, достаточно долго, чтобы все в зале отчетливо услышали его, но не настолько долго, чтобы дворф мог открыто обидеться, – или его соратники из крепкого народа. Что скажете вы, лорд-герольд?
Человек и эльф открыто изучали друг друга, и когда их взгляды встретились, в комнате возникло такое напряжение, какого лорд Брейр никогда не ощущал в своем доме. Он побледнел и нащупал на поясе меч, которого там не было.