В сопровождении убийцы Дженни расхаживала по площадке, располагавшейся метрах в ста от ангара.
Когда донеслись звуки коптера, все прильнули к окну. Крейг помог Агнешке взобраться на металлическую бочку.
Ранее он рассказал девочке, что к ним прилетит бур. Поскольку Агнешка не знала, кто такие буры, то захотела обязательно взглянуть на одного из них. Крейг не признался, что это её знакомая. Ему было интересно, вспомнит ли Агнешка Шейлу.
Из приземлившегося коптера показалась женщина. На её плечах лежало серое пончо. Она соскочила на землю, тут же подалась обратно в коптер, откуда достала винтовку. Оружие она передала убийце, и тот поковылял в сторону.
Её почему-то нелегко было узнать. И всё же это была Шейла. Косу она срезала и сейчас походила на взлохмаченного мальчишку, сбежавшего из дома.
Крейг никогда не противился реальности, и всё-таки иногда она давалась с трудом. Обычно противоречия проявлялись не в резких и значительных переменах, а в каких-нибудь мелочах и бессмысленных случайностях, неожиданно отвешивающих тебе крепкую оплеуху. Именно к мелочам чаще всего оказываешься не готов. От них иногда берёт такая оторопь, что и дышать перестаёшь.
Реальность не имеет законченных и устоявшихся форм. Она – постоянное изменение. Приятие реальности, наверное, и состоит всего-то в умении замечать и принимать изменения. Непременно случаются противоречия, тогда каждый поступает по-своему.
Когда рождалось противоречие, Крейг отталкивал собственные привычки, освобождая место для новых впечатлений, оттенков и идей. Неизвестность не отпугивала. Тардиград верил в неизвестность и перемены, потому что всё знакомое рано или поздно становилось опасным или безнадёжным. Когда верить не во что, верь в неизвестность, - таков один из принципов тардиграда. Хотя есть во всём этом какая-то дьявольщина. Ну, да ладно.
В общем, сначала прими, а разберёшься позднее. Он проглатывал противоречия как тот проклятый кусок мяса, который невозможно разжевать.
Шейла принесла новое противоречие. Крейга как будто кнутом по спине приложили, когда она выпрыгнула из коптера. Дыхание перехватило от жгучего проспиртованного марева того дня, когда Шейла принесла пирожки в подыхальню, а Крейг попросил большую Элли умертвить Рифт.
Тяжёлое дыхание Агнешки из тёмной комнаты. Жара. На глиняном блюдце шприц. У стола ведро с кровью и кишками Клопа. За окном застывший от безвременья городок, доживающий последние часы. На столе рядом с ладонью распластался солнечный свет. В солнечных пятнах отрешённость и сладость какая-то, отдающая в затылке. Они намекают на что-то, но на что?
Понять тот день не получалось, хотя в нём вроде ничего особенного. Рассудок того и гляди треснет и переломится пополам. Крейг бросил думать о Рифте.
Шейла отскочила от Дженни, когда та появилась из-за коптера. Они замерли словно перепуганные звери. Крейг не верил рассказам о том, что буру трудно находиться рядом с другим буром, но сейчас и сам ощутил возникший между ними накал.
Буры объединены в единое целое пониманием. Все слова давным-давно сказаны, все отношения пройдёны до самого конца. Понимание завершает всё. Бур для бура – зеркало, потому они обычно избегают встреч. Видеть собственную глубину тяжело даже одинокому лесному кочевнику. Её следует принимать частями, осколками, песчинками.
Дженни протянула обе руки вперёд и направилась к Шейле. Зажмурившаяся Шейла взяла её ладони, притянула к себе и обняла. Она положила голову на плечо чуть наклонившейся высокорослой Дженни. Так они и стояли несколько минут, потом развернулись и побрели в сторону лесных елей.
- Там Шейла! – воскликнула Агнешка.
Кто-то отдал девочке бинокль. Она сидела на коленях на бочке и глядела на буров в бинокль, задрав вверх козырёк ярко-красной кепки.
- Да, - сказал Крейг. - Я её тоже знаю.
Агнешка, не отрывая бинокль от глаз, посмотрела на Крейга.
- Пойду к ней схожу.
Она положила бинокль не подоконник перед покрытым паутиной стеклом и спрыгнула с бочки.