- Неужели у тебя проснулось сочувствие к людям?
- Нет. Когда я смотрю на людей снаружи, то мне всё ясно. А когда я пробовала представить себя членом людского общества и разобраться хоть в чём-нибудь, то ничего не понимала. Ну, как можно так жить?
- Мы тоже ничего не понимали. Мы и не пытались понимать. День прошёл, и ладно.
Автомобиль въехал на пологую гору. Далеко позади виднелись редкие ночные огни цветочного города, весь остальной мир утонул во мгле. Казалось, и не существовало больше ничего, кроме круглой Луны.
На возвышенности они остановились. Элли заглушила машину. Они выбрались наружу и медленно пошли посреди дороги, спускаясь с возвышенности. С обеих сторон их окружали высокие травы. Отовсюду доносился стрекот кузнечиков. Со стороны города веяло теплом.
- Я не встречал Агнешку уже два дня, - проговорил Крейг, рассматривая тёмно-синюю точку - там сиял купол биохаба. - Мелоди увела её с собой, чтобы показать место, где дети поют. Больше я её не видел.
- Ей неинтересны наши взрослые дела. Недавно Черри предложила ей выбрать для себя день рождения, поскольку Агнешка не знает, когда родилась. Агнешка ответила: «Сегодня», и тогда они решили немедленно закатить большой праздник по поводу её дня рождения. Пригласили кучу детей. Карелу и Черри пришлось спасаться от них в цеппелине.
- Мы не доставляем им неудобств?
- Иногда лунопоклонники кочуют из одной семьи в другую, если чувствуют, что им рады, и долго не появляются дома. Это нормально. Если твоё жилище захватили дети, то переселись в другое. Тут нет проблемы.
- Агнешка скоро меня совсем забудет.
- Вряд ли. Она уже многим рассказала, какой ты хороший. Мы просили Агнешку не рассказывать детям об её жизни до Улитки. И она нас, кажется, поняла. Умная девочка. Ещё, когда Карелу удавалось её поймать, они говорили о тебе.
- Карел недавно предложил мне встретиться.
- У него большой интерес к тебе.
- Чего во мне может быть интересного?
Элли с подозрением посмотрела на Крейга, видимо, не веря в серьёзность его слов.
- Много чего. Он считает тебя слишком нестандартным даже для тардиграда. Он думает, что ты - предвестник кризиса. Помнишь, тогда на Титане мы разговаривали о кризисе?
Они развернулись и медленно пошли к огням автомобиля.
- То есть кризис наступит из-за меня? - с недоумением спросил Крейг. - Чепуха.
- Твоё появление в Улитке - это своего рода триггер. К тебе, считай, это и не имеет прямого отношения. Хотя Карел допускает, что ты примешь участие в развязке кризиса. Слишком уж ты необычный. Знаешь, Карел иногда угадывает события, которые невозможно предсказать. Он чувствует слабые места, уязвимые точки, дисбалансы. Мне кажется, Карел хочет натянуть сову на глобус и своё чутьё пытается превратить в систему. Воспроизводимость, повторяемость… - Элли раздосадовано взмахнула рукой. - Но всё это слишком человеческое, и потому неправильно. Я так считаю…
- Подожди-ка, - прервал Крейг размышления девчонки. - Какой кризис? Неужели нельзя его избежать?
- Возможно, Карел ошибается. Он часто ошибался. А если и не ошибается… Ну, чего бояться, когда с нами Луна? Вот что действительно важно, - Элли свела руки, подставив ладони под белый свет. Глаза её заблестели от веселья. - На окраине Улитки есть оставшаяся от испорченных деревня. Там до войны жили всякие богачи. Поедем туда?
- Вперёд! - бодро ответил Крейг.
На пути к машине Крейг вдруг остановился и замер, уставившись на Луну.
- Ты чего? - поинтересовалась обернувшаяся Элли.
- Воспоминание, - сказал Крейг. - Иногда меня будто штыком пронзает, когда вижу вещи из прошлого. И на миг я сам оказываюсь в прошлом.
- Так и должно быть. Ты же у нас травмированный.
Они вернулись в машину.
- А о чём ты вспомнил-то? - спросила Элли, усаживаясь за руль.
- Это немного мрачновато.
- Да ладно. Рассказывай.
Двигатель негромко загудел, после автомобиль тронулся с места и поехал с горки.
- Мы остановились на ночёвку рядом с развалинами вымершего большого города. Тогда один из наших рабов принялся умирать, - начал свой рассказ Крейг. - У него, кажется, некроз был и обе ноги гнили. Он выл и орал полночи. Кричал, что и мы все тоже скоро подохнем, как собаки. Я не мог это терпеть и пошёл прочь из лагеря. Я поднимался в гору и видел перед собой Луну, прямо как сейчас. И тогда меня вдруг озарило. Я решил, что где-то в мире обязательно должно было сохраниться нечто хорошее и доброе. Только всё оно для меня совершенно недостижимо. Мне стало невыносимо от этого. И приятно как-то. Вроде и холодно, и горячо одновременно. Когда я вернулся, раба уже придушили. Позднее мы там проходили ещё не раз, и, заметив его кости, я вспоминал о некрозе и о том, что в мире есть много хорошего.