Крейг припомнил старый разговор с большой Элли:
- Удачливость – относительная вещь. Как сказала Элли, мой затянувшийся моцион в пустыне являлся скорее невезением.
- Обобщениями можно далеко увести, - ответил Карел. - Ты так долго жил среди людей, являясь тардиградом, и уже в финале их истории угодил к нам. Мы называем таких «луговыми собачками». Как-то раз скаут заснял нападение лисы на луговую собачку. Лиса схватила её, но лису тут же атаковал беркут, поэтому собачка та спаслась. Она сбежала и спряталась в норе. Ей повезло. Так и среди людей и лунопоклонников были те, кому с обыкновенной периодичностью необыкновенно везло. Можно сослаться на случайность, а можно предположить, что жизнь иногда ломает привычный ход вещей ради своих любимчиков. Я допускаю, что тут существуют какие-то неизвестные закономерности и качества. Может быть, нам удалось бы кое-что понять с твоей помощью. Как думаешь?
Он явно не спешил поскорее найти детей. Шаги Карела замедлялись, голос убаюкивал и очаровывал, сливался с полумглой и пылающими на картинах красками.
- И что ты хочешь узнать? – спросил Крейг.
- Я бы не хотел сейчас досаждать расспросами. Хотя бы расскажи, почему выбрал жизнь в пустыне? Были гораздо более приятные места, чем какой-нибудь Климт. Ужасная дыра даже по людским меркам, но именно там тебя ожидало спасение.
Карел остановился у картины с женщиной в белом платье, идущей среди высоких бордовых цветов. Крейг встал рядом.
Небо над женщиной было тех же оттенков, что и цветы. От картины веяло теплом июльского вечера.
- Балдж тебе ни о чём не рассказывал? Он всё обо мне знает.
- Нет, - ответил Карел. - Балдж никого не посвящает в жизнь лунопоклонников. Даже маленькой Элли он ничего не рассказывает. Если желаешь о ком-нибудь из лунопоклонников узнать побольше, то лучше обратиться к нему.
- Я часто менял имена, - начал свой рассказ Крейг. - Но именно это связано с моими путешествиями по пустыне. Так звали убитого из-за меня пастуха. Ты действительно хочешь это знать?
- Да. Расскажи, если не секрет.
- Я остановился в деревне на восточном побережье. И как-то раз я повздорил с одним петухом по имени Рид. Фактически он заправлял всем вместо старого коменданта. У нас с Ридом вышел конфликт на пастбище. Он хотел заставить меня сбегать в деревню за самогоном. Я отказался. Кончилось тем, что он полез на меня с ножом, и я умудрился вогнать косу прямо ему в сердце. Он сразу умер. Свидетелей не было. Я просто ушёл, оставив его там. На следующий день труп нашёл пастух Крейг – молодой совсем, смешной парень. Он рассказал об убитом в деревне, а местные решили, что это он и убил Рида. Пастуха немного поколотили, выбили из него признание и казнили на следующий день.
- То есть вместо тебя казнили?
- Ага, вместо меня. Я присутствовал на казни. Пастуха привязали ко вкопанному в землю бревну и вспороли ему живот. Кишки вывалились прямо на землю, по его ногам лилась кровь. А потом они крюками вырывали у него рёбра. Я стоял и смотрел, как у него трепыхаются лёгкие при дыхании и бьётся сердце. Бедняга никак не мог умереть или потерять сознание хотя бы. Это был один из самых неприятных моментов в моей жизни. В тот же день я собрал вещи и свалил оттуда. Я решил убраться как можно дальше. Сначала вздумал пойти к Узколицым на север. Когда дошёл до пограничного городка, то узнал, что Узколицые убивают всех, кто лезет на их территорию. Ходила молва, что где-то на западе за пустыней находится край света, и я отправился на запад. Краем света оказались закрытые территории лунопоклонников. Туда я, наслушавшись всяких дурных слухов, тоже не рискнул лезть. В то время я в первый раз взял имя пастуха, чтобы не забывать о нём. Меня никак не оставляли раскаяния, но они ослабевали когда я страдал от жары, холода, голода и усталости в пустыне. Так я стал погонщиком. Я хотел мучиться, не думать ни о чём и быть подальше от людей. Через какое-то время пустыня начала казаться мне красивой. Невадская пустыня – это прекрасно!
Карел дотронулся до стекла, покрывавшего картину с женщиной.
- Теперь раскаяния не имеет значения, - заключил он вместо Крейга. - Убийство отвратительно. Особенно отвратительно бессмысленное и жестокое убийство. Когда-то я потребовал запретить рыбалку в Улитке. Ещё требовал от балджа придумать безболезненный способ убийства испорченных. В этом вопросе балдж уступил мне только наполовину. Лунопоклонники изобрели эффективное нервнопаралитическое средство, при этом всё равно изредка жгли, расстреливали и бомбили поселения людей. Эмпатия, сострадание к испорченным – слабое место лунопоклонников. Она хорошо излечивалась лишь жестокостью, юмором и цинизмом. Довольно горькое лекарство. Хорошо, что теперь всё позади. А что привело тебя именно в Климт?