Элли собралась с духом.
- Не могу удержаться, когда вижу его, - выдохнула она и махнула рукой в сторону храма.
- Так он не связан с земными религиями?
- Нет. Тут много всяких религий. Эта возникла из-за наших экспериментов. Мы как-то устроили в Рэгг снегопад, и все снежинки имели форму козлиной головы. Нам хотелось посмотреть, как дикари станут интерпретировать события, не имеющие объяснения…
Волна смеха снова накатила на Элли, глаза её округлились. Впрочем, в этот раз она удержалась.
- И они не придумали ничего лучше, чем создать ещё одно религиозное течение. Так появился великий и мудрый Праматерь Козёл. Смотри, Джонни! Там Джонни сидит!
У входа в храм на земле расположился ссутулившийся попрошайка. Его голова и могучие плечи повисли над котелком для подаяний. На него и указывала Элли.
- Пойдём к нему. Джонни – наш челленджер.
Когда Крейг попытался взять Элли за руку, его ладонь провалилась в пустоту.
- Это чего ещё такое? – спросил он.
Он попытался дотронуться до Элли. Его рука снова прошла сквозь её тело.
- Мы лунопоклонников друг для друга сделали бестелесными, - раскрыла секрет Элли. - Нехорошо получилось бы, если бы они обзаводились любовными отношениями и порочными зависимостями. Рэгг не должен влиять на наш мир. Лунопоклонник тут всегда должен помнить, кто он и откуда. В каком-то смысле Рэгг был прекрасным испытанием и для лунопоклонников. Они могли делать тут почти всё, что хотели. Можно сказать, с испытанием они справились.
Вдвоём они направились к попрошайке. Йотт куда-то пропал.
- Кто он вообще такой? - кивнул Крейг на Джонни.
- Бандит из Климта.
- Климт? Ох. И что же вы придумали?
- Мы нашли его у твоего друга. Как же его… Буцефал… Энцефалограмма... А Энцефалит, вот. Он подыхал в свинарнике Энцефалита. Кто-то надавал Джонни по башке чем-то твёрдым и тяжёлым. У него был сильно повреждён мозг, однако Джонни всё ещё почему-то жил. Нам как раз такой пациент и требовался. Мы забрали его к себе. А после мы такое сделали! Часть его функций исполняли здоровые отделы мозга, а функции повреждённых отделов выполняла голограмма. Представь, что часть твоего мозга в Улитке, а другая часть – в Лондоне каком-нибудь, и в целом всё прекрасно работает. У Джонни именно так получилось. Мы с помощью голограммы даже память его вернули. Ещё мы управляли его физической нервной системой. Он, к примеру, мог самостоятельно пережёвывать и проглатывать пищу, не приходя в сознание. Кто-то даже заставил его связать носки. Его сознание мы восстановили и перенесли в Рэгг. Голограмма управляла его физическим телом, тело и сохранившаяся нервная система управляли сознанием в Рэгг. Потом Джонни пришло время умирать, и тогда мы наделили его полной автономностью в Рэгг. Тело его умерло и сожжено давно, а он сам живой. И даже бессмертный. Джонни застал времена, когда не существовало людей. Ещё он немой. Мы сделали его немым, чтобы не болтал лишнего.
- Это всё сложно себе представить.
- Ещё бы, - согласилась Элли.
- Но разве именно так должен выглядеть бессмертный? Он же обычный бродяга.
- Он не только бессмертный. Джонни ещё и, мягко говоря, туповатый. С его-то опытом, он мог бы горы свернуть, но вместо этого побирается. Просит милостыню на еду, хотя может и без неё обойтись. Мы избавили его от чувства голода, а он всё равно жрёт. Со временем Джонни только глупее становится. Вероятно, всё из-за отсутствия стимулов - интеллект нуждается во всё новых стимулах для развития. С возрастом, с накоплением опыта и привычек их становится труднее находить, и, когда все стимулы исчерпаны, а новые не рождаются или лень их искать, то начинает разрастаться глупость. У Джонни она очень большая уже. Размером со слона. С двух слонов! Иными словами, чем человек старше, тем он глупее. И глупость порой такая матёрая и внушительная вырастает, что её принимают за мудрость или даже ясновидение.
- Тогда и я глупый, наверное.
- О, нет. Тебя сам дьявол гнал и не давал остановиться. У тебя имелись очень сильные стимулы, хоть они и пугающие. Ты сам себя не знаешь.
Попрошайка вроде бы спал сидя, когда они подошли. У Крейга всегда вызывали зависть те, кто умел спать сидя или даже стоя. Одного такого чудака он знал лично – раба по имени Анхель. Тот мог заснуть даже будучи запряжённым в повозку. За это ему доставалось от погонщиков. Сон – слишком большая роскошь для рабов.