Элли одолел безудержный смех. Схватившись за живот, она свалилась на траву.
Большую часть цветов и пустой горшочек из-под клубники остались под дубом. С собой Элли прихватила лишь несколько цветков.
Близость людей сковала и опустошила Крейга. Он вновь почувствовал себя тардиградом, вынужденным бороться за каждый момент собственной жизни. Неприятная болезнь вернулась.
А ещё Крейг знал, чем всё заканчивается. Дикарей ждёт пустыня. Тардиград видел финишную черту собственными глазами и даже перешагнул через неё.
Люди в закрытых мирах, как рассказала по пути Элли, непременно вымирали по самым разным причинам. Число таких причин поистине бесконечно. Вымирали из-за климатических перемен, из-за больших конфликтов и глобальных катастроф, из-за вирусов и бактерий, из-за генетических дефектов, из-за смешных нелепостей и совершенно невероятных случайностей. Как бы разнообразны ни были судьбы человека, они всегда сходились в одной точке.
Жизнь в тех голографических пузырях продолжалась дальше, только уже без людей. Если призадуматься, то не столь уж и велика потеря. В истории вселенной период существования людей занимает ничтожную долю. Правда (что даже немного смешно), и значительность или незначительность её некому оценить, но это уже другой вопрос.
Он заглядывал в лица проходящих мимо дикарей, порой бросающих на него снисходительные взгляды. Понимают они? Думают? Чувствуют тот пряный, ледяной ветерок из пустыни, который по ночам бродяжничает между их домов и трётся о каменные стены и стёкла их окон?
Элли, обратившая внимание на мучительное выражение лица своего спутника, предложила вернуться:
- Пойдём к лесу. А оттуда домой. Когда здесь долго находишься, то становится неприятно.
- Я как будто оказался внутри разлагающегося трупа сейчас, - признался Крейг.
Они в компании йотта побрели по широкой, многолюдной улице. Каменные дома были увешены флагами и разноцветными лентами. Со стороны окружённого людьми шарманщика, сидящего под цветочной аркой, доносилась неуклюжая музыка. Недалеко от них шумная кучка празднующих окружила нарядных жениха и невесту.
- Мне, честно признаться, было любопытно, как ты отреагируешь на возвращение к людям, - произнесла Элли и щёлкнула языком. - Я опасалась, что ты поддашься ностальгии. Или ещё чего-нибудь выкинешь. Ностальгия – это так пошло.
- Разве можно тосковать по людям? - сказал Крейг.
Он хотел добавить что-то ещё, но запнулся, бросил недоумевающий взгляд на Элли и рассмеялся.
- Я легко шёл на расставания и не тосковал о прошлом, - продолжил он. - Вроде бы со временем ты привязываешься к людям или местам. Чем дольше живёшь, тем больше привязываешься. У тардиградов должно происходить иначе. Всё временно. Только тардиграды по-настоящему понимают смысл этих слов. Чувство мимолётности вытесняет все остальные чувства, изгоняет воспоминания. Именно оно направляет рассудок. Перед твоими глазами проплывает серый поток из людей. Да, иногда хочется его остановить. Хочется чего-нибудь узнаваемого, осязаемого, простого и близкого. Хочется привязаться. Найти точку опоры. Обрести привычки и научиться хоть чем-нибудь дорожить. Но не получается даже уцепиться взглядом. Замечаешь только прозрачные, постоянно изменяющиеся контуры человеческих фигур. Через миг они исчезают навсегда. И в этом, вообще-то, твое спасение. В них угроза. Смерть заберёт или тебя, или их. Уж лучше их.
Обычно происходило так. Я селился лет на пять – десять в каком-нибудь городке, а после уходил жить в новое место. Перед тем, как уйти, я подолгу шатался по улицам и глазел на местных алкашей, снующим по дворам мальчишек и девчонок, болтающих женщин, попрошаек, бандитов, проституток. Я смотрел на жителей и представлял, как вернусь сюда через несколько десятков лет, и никого из них уже не будет. Они все окончательно исчезнут. А я всё никак не исчезаю. И чёрт его знает, почему. И знаешь, что я испытывал? Удовлетворение. Наслаждение какое-то. Нет, это не мстительность и не озлобление. В смерти, в ходе времени, в постоянных переменах есть нечто воодушевляющее.
Вот что непривычно для меня в Улитке. Она не исчезает и не растворяется. Это как головокружение наоборот. Всю жизнь перед тобой плыл поток. Глаза привыкли к его движению, но он вдруг остановился. Лунопоклонники воплощают в себе всё то, к чему я не приспособлен. Порой меня это оглушает.