- Это шлем, - подсказала Элли. - Оставь. Но он же неудобный!
- Мне в шлеме удобно, - не согласилась Агнешка и выпрыгнула из сабатонов. – Голова – круглая. Как раз подходит для шлема. А ботинки дурацкие какие-то.
Дженни, пожелавшая остаться в одиночестве, так и осталась сидеть на троне, подперев голову рукой.
На улице развернулась фантастическая картина. Поток серебристого света водопадом лился в ночные облака. Крейгу стало не по себе.
- Эх, детки мешают спать, - сделала замечание маленькая Элли.
Поток не впечатлил её.
- Пожалуй, - высказался балдж.
Водопад света остановился и лавиной осыпался на Улитку. Бесчисленные светлячки разлетались по своим местам прямо как светящиеся разноцветные снежинки.
- Уууу! - воскликнула впечатлённая Агнешка, прикрывая шлем руками. Она испугалась, что какой-нибудь из светлячков упадёт ей на голову.
Раньше Элли поддерживала любые затеи, и поэтому Крейга озадачила её угрюмость. Он с любопытством покосился на неё. В последние дни Элли постоянно была напряжённой, сосредоточенной и иногда даже озадаченной. Она всё списывала на тяжёлую работу над каким-то трудным и важным проектом.
Когда светлячки попрятались, стало темно. Слишком темно. Помимо ночи, и ещё кое-кто отбрасывал чёрную тень на город лунопоклонников. Эту мглу Крейг хорошо знал. Великий дух пустыни со своей безмолвной свитой забрёл в цветочный город.
Тень запустения и смерти, сопровождавшая Крейга всю жизнь, ещё чёрнее и холоднее ночной темноты, сгущающейся у подножья гор. Она вдохновляла и утешала тардиграда во времена скитаний, и за это он любил её. А сейчас ему захотелось, чтобы она ушла.
Около полуночи Крейг и Элли бродили по улице с разноцветными фонарями в квартале синих. У каждого фонаря имелось своё имя - имя лунопоклонника, живущего или жившего в Улитке. Имя было выбито на металлической табличке на опоре фонаря.
Улица извивалась и разветвлялась, через чертополоховый пустырь выскакивала в широкое тёмное поле. Из глубины поля доносились жутковатые вопли птицы или какого-то животного.
Крейг и Элли добрались до конца, где фонари заканчивались. У самого последнего, пока ещё выключенного фонаря Элли остановилась.
- Тут твой фонарь, - сказала она. - Какой у тебя любимый цвет? Надо выбрать цвет светильника.
- Что-то среднее между жёлтым и оранжевым.
- Завтра дрон даст тебе палитру, ты выбери конкретный оттенок, чтобы нам не напутать. А у меня любимый цвет - фиолетовый.
По соседству с фонарём Крейга светил фонарь с зелёным светильником. На табличке было написано, что это фонарь Агнешки.
Иногда буры всё же собирались, если так можно назвать расстояние в несколько сотен шагов между ними. Отшельник продолжается и за пределами своего тела. Не следует нарушать границы и вторгаться в его пространство.
Сначала раз в пятилетие, а позднее раз в десять лет буры отправлялись к Каркросс, чтобы вместе встретить день летнего солнцестояния.
Вокруг взъерошенной пустыни для каждого бура был отведён укромный уголок. Кое-где между низкорослых ёлок висели гамаки, стояли диваны, автомобильные кресла и покрышки, кровати, фургоны, лежаки и большой гусеничный трактор. Кто-то из буров не поленился доставить сюда трактор, чтобы изнутри наблюдать за многоцветием ночного неба.
Примерно в полночь каждый из отшельников один-два раза стрелял в воздух, оповещая семью о своём присутствии. Выстрелы начинались с дороги духов, спускались к озёрам и заканчивалась где-то в стороне горы Карибу. После этого возвращалась тишина, и буры приступали к самому главному занятию - наблюдали за тем, как с запада на восток между идеально чёрных елей и гор мчится фантастическая огненная копна.
Буров опьяняло оранжевое свечение ночной бездны. Сам воздух светился будто раскалённый металл.
А ещё опьяняла исключительная близость друг к другу, очищенная годами и десятилетиями молчания. Совсем рядом среди деревьев и песков притаились сильные и свободные боги. Их души столь же глубоки, столь же полны необъяснимого потустороннего света, как и ночное небо в начале лета.
В летописях фантазёр Фабиан называл летнюю зарю - светом мистического города, вылепленного из солнечного сияния. Свет проникал из-под приподнятого небесного занавеса. В языке отшельников заря получила название «ночное окно».