Джини принялась облизывать мяч, и Элиот пошёл его отбирать.
На нижнем ярусе биохаба располагался «город грибов» - большая оранжерея из бесчисленных видов грибов. Ранее Крейг уже посещал его, и ему захотелось побывать там снова. Целого дня не хватит, чтобы обойти всю оранжерею.
Грибы росли в выстроенных в ряды больших стеклянных коробках, похожих на аквариумы. В них поддерживалась особая среда. Аквариумы освещались холодным синим светом, исходившим от закреплённых внутри них трубок. Другого освещения в оранжерее не имелось. Стены и потолок пропали где-то в темноте, и из-за этого оранжерея казалась бесконечной.
Грибы большие и маленькие, красные, желтые и синие, ядовитые и съедобные, знакомые и совсем необычные, похожие на каких-нибудь инопланетных существ. Тут были такие, которые и самое богатое воображение не в силах представить. У грибов есть индивидуальность. За это, наверное, большая Элли и любила их.
Ещё больше, чем грибы, Крейга удивила седая голова, склонившаяся перед одним из аквариумов. В синем сиянии сидел апостол Кук и что-то писал. Его большая тетрадь лежала на раскладном столике. Рядом со столиком стояла солидная стопка таких же тетрадей.
- Добрый вечер, апостол, - поздоровался Крейг, остановившийся у аквариума с Гиднеллумами Пека.
Апостол поднял седую шевелюру и посмотрел на собеседника.
- Крейг, - апостол кивнул головой. - Странник из диких мест.
- А ты и писать умеешь?
- С божьей помощью. Милостивая Элли подарила мне слова, а железные ангелы дают мне бумаги и ручки, чтобы я записывал свои воспоминания. Не могу понять, где заканчивается память и начинаются фантазии.
Крейг украдкой заглянул в раскрытую тетрадь и изумился красивому, ровному почерку. Он всё ещё считал апостола неотёсанным болваном. Сейчас его одолели сомнения на этот счёт. Апостол был странным, каким-то инопланетным. Крейг списывал подобные впечатления на его безумие.
- Я раньше думал, что был создан ангелами, и моя жизнь началась в раю, - тихо заговорил апостол. - Видимо, это заблуждение. Все когда-то были детьми, а я, сколько себя помню, всегда был стариком. Прямо как Лао-Цзы. Он-то уже родился дедом.
- Что ещё за Лао-Цзы?
- Жил такой баламут. Или его придумали. Не важно. Сомнительно, что подобные нам существа могут рождаться старыми. Я спрашивал у покровительницы, она подтвердила мои сомнения. Ответ один: я существовал задолго до того, как оказался здесь, а моя память всё скрывает. Только наша могущественная мать могла бы породить меня стариком. Она и это отрицает. Возможно, я был странником, как и ты.
Апостол сосредоточенно сложил ладони перед собой.
- Да, наверное, - подтвердил Крейг и сел на скамью перед аквариумом. - Роботы тебе не помогают вспомнить?
- Ангелы говорят, что я должен вспомнить всё сам.
- И как успехи?
- Иногда возникают смутные фрагменты. Их слишком мало, чтобы что-нибудь понять. Ещё из прошлого приходит вина. Тяжёлая вина. Я в чём-то виноват. Не помню, в чём именно.
- Так мы все виноваты в чём-нибудь. Кто долго живёт, за тем всегда есть груз из преступлений. А ещё вина часто обманывает.
- Обманывает? Как это?
Крейг задумался и почесал голову, пытаясь понять, как бы всё проще объяснить апостолу.
- Я как-то трудился на ферме у одного хорошего человека. Он дал мне возможность хорошо заработать, - начал он. - Помню, я пообещал за пять дней выкопать картошку на участке. Но меня свалила лихорадка. Работать я совсем не мог. За пять дней ничего не сделал. На меня давила вина за то, что я нарушил уговор. Но так получилось, что амбар, где собирали урожай, сгорел дотла. И картошка моя, если я её вовремя собрал, тоже сгорела бы. Ясно? Чувство вины меня обманывало.
Апостол кивнул, нахмурился и провёл ладонью по бороде.
- Это ты сжёг амбар? – спросил он.
Поражённый Крейг усмехнулся, после громко захохотал.
- Нет! - воскликнул он. - Не я! Не знаю, из-за чего он сгорел. Вина – это миф, иллюзия. Вот я о чём.
- Понимаю. Но моя вина настолько тяжела, что она уже и не иллюзия. Когда-то я совершил ужасный поступок. Может быть, я не способен вспомнить лишь потому, что страх не позволяет заглядывать в прошлое.