- Ваши дети – настоящие анархисты, - Дженни кивнула в их сторону. - Вы не опасаетесь их?
- Если они взбунтуются и нанесут мне вред, значит, я этого заслужила, - отозвался балдж из её кармана. - Мы стараемся оградить их от нашего влияния. Маленькие лунопоклонники тоже должны быть самостоятельными и свободными. Против чего им бунтовать?
- О таком детстве можно только мечтать, - проговорила Дженни, уставившись под ноги. - Иногда мне кажется, что место моё среди детей. Вот их занятия по-настоящему содержательны. Вместо этого я болтаю с вами о всяких пустяках.
- Тут я могу с тобой согласиться, - ответил балдж.
Брови Элли приподнялись. Она надула щёки и мотнула головой.
- Бернард, - Дженни сделала ударение на имени, - ещё говорил о болезни бога. Ну, в той его теории…
- Разве бог может болеть? - прервал её балдж.
- Он не может не болеть. Если бы, как утверждал Берни, существовал вечный и всемогущий бог – создатель вселенной и живых существ, то он не принимал бы участия в жизни людей и даже не интересовался бы ею. Не интересовался бы вообще ничем. Ему от всего было бы невыносимо скучно, именно из-за того, что он всесилен и всезнающ. Ни один волос не упадет на землю без ведома его, - помните? Для действительно всесильного бога нет чужой субъектности и чужой воли. Ему не с кем взаимодействовать, поскольку для него нет равных или ещё более могущественных богов. Бог не ощущает себя, не может доказать себе собственное существование. Берни сравнивал его положение с продолжающейся целую вечность игрой в шахматы с самим собой. Правил не существует. Можешь любой фигурой ходить, как вздумается. Скука смертная! Абсолютная власть тождественна абсолютной ничтожности: и там, и там ты не существуешь. Мало до кого из людей это доходило. Они, даже вознося хвалебные молитвы своим богам, думали только о своей заднице. Эгоисты.
- Великолепно, - похвалил её балдж. - Как хорошо, что кое-кто подумал и о проблемах бога. Теперь не придётся вам объяснять, почему для меня так важно, чтобы вы оставались самими собой и действовали только по своему усмотрению. Я вынуждена постоянно спасаться от собственной власти. Я боюсь одиночества, Дженни. Или как ты говоришь, боюсь не существовать. Один мой неосторожный поступок - и всё пропало.
- Буров не переубедишь подобными доводами, - отрезала Дженни. - Всё это, если честно, дерьмо собачье. Ты же понимаешь?
- Понимаю. Но и ты пойми, зачем я тебе всё рассказываю. Подумай. Тут, возможно, всё не так уж и просто. Буры отличаются от людей в том числе и способностью к более глубокому пониманию.
- Хорошо, - вздохнула Дженни. - Давай закончит этот разговор.
Она залилась краской. Спрятав руки в карманы, Дженни со смущением взглянула на идущих рядом Крейга и Элли, а после отвернулась к детям.
Откровенная, холодная отчуждённость прорвалась через её маску. Не человек и не лунопоклонник. Какое-то другое существо находилось рядом с ними. Невидимое, но осязаемое существо. Его можно заметить по большой тёмной тени, заставляющей пятиться кусты энцелии.
Восхитительной отчуждённостью повеяло от Дженни. Ледяной порыв ветра примчался из недоступной ночной дали, ворвался в жаркий день, раскрутил вихрь из пыли и растворился в тепле. В её холод и свежесть хотелось окунуться с головой. Оттуда пути назад уже не найдёшь.
Дети прервали работу и с любопытством уставились на троицу.
- Сегодня утром, - прервала молчание Дженни, - я встретила кучку детей с рюкзаками. Спросила, куда они отправились. Они ответили, что идут кормить калидасов.
- С ними и Агнешка пошла, - сказал Крейг.
- Агнешку я заметила. На ней был тот римский шлем.
- Накормить калидаса - задача непосильная, - заявила Элли.
- А кто это?
- Ты разве ещё не знаешь? - удивилась Элли.
- Что-то слышала краем уха, да не восприняла всерьёз.
- Калидасы – коты. Вроде маленьких тигров. Они ведут дикий образ жизни, при этом ручные и жутко надоедливые. Обитают калидасы в волшебном лесу.
- О, а про волшебный лес я много слышала. Кажется, там есть какой-то магический замок.
- Ты там не бывала? - спросил Крейг.
- Нет. Я думала, мне туда нельзя.
- Почему нельзя? Можно, - сказал Элли. - Не знаю про замок, а вот лес тебе понравился бы.