Песни, письма, Лори
Неделя на карантине показалась бесконечной. Крейг ожидал наказания, однако ничего не происходило. Иногда он просыпался по утрам, и ему казалось, что из соседнего помещения доносятся звуки шагов идущих за ним палачей.
Элли не намеревалась убивать смутьяна. Его заставили пройти стандартные медицинские тесты для прибывших. А раз не собирались убивать, значит, сделают подопытным, как нашкодившего Нильса. Но на новом комплекте одежды не было чёрных полосок. Те же красно-коричневые полоски напоминали о связи с таинственным Создателем.
Никто не приходил. Затянувшаяся неделя прошла в полном одиночестве, если не считать медицинских роботов. Балдж игнорировал любые вопросы.
Ставить условия и спорить с Элли теперь бесполезно. В пустыне ещё можно было её задирать и валять дурака, а тут повсюду её власть. В каждом предмете, в воздухе, в электрическом свете, в любом звуке. Даже тело и сознание его пронизывает власть Элли.
Возможно, для того она и игнорировала его, желая потрепать нервы. Элли с её знаниями могла бы превратить его в котлету и без всяких пыточных.
Обычно запертая дверь помещения карантина однажды оказалась открытой. Крейг немного постоял, всматриваясь в темноту атриума перед собой, и пошёл вперёд.
Бесшабашный аромат цветов ворвался в грудь. Звёзды ярко горели на небе. Они всё так же ждали его и тихо звали к себе. Цветы и звёзды. Снова. Крейг лишь пожал плечами.
- Элли, я свободен? - спросил он, особо не рассчитывая получить ответ.
- Да, можешь выметаться с карантина, - впервые за долгое время ожило ухо.
- И куда мне идти теперь?
- Куда хочешь, туда и иди.
- Что ты намереваешься делать со мной?
- А чего бы ты хотел?
Крейг смолк. Снова она пытается играть на нервах или просто забавляется от души.
- Да, я нарушил правила. Сделал выбор за тебя.
- О, совершенно верно! - живо подтвердила Элли. - И к каким выводам ты пришёл? Что же нам дальше делать?
Вряд ли выводы Крейга действительно волновали её. В голосе Элли ощущалась издёвка.
- Я ни о чём не жалею. Вот к каким выводам я пришёл.
- Хм, знакомые слова… Где-то они мне встречались, - вдруг стушевалась Элли.
- Я нарушил твои правила, но я не мог их не нарушить. Сначала следовало спросить, хочу ли я им следовать.
- И как же теперь нам поступить?
- Можешь пропустить меня через мясорубку.
- Зачем?
- Или переработать меня в кровавый компост и использовать для каких-нибудь опытов. Я знаю, что всё не зря.
- Обожди минутку, я надену рясу и накладную бороду. Ты перепутал меня со священником и решил исповедоваться, слизняк? - из уха послышался ехидный девичий смех и звуки григорианского хорала.
Крейг выхватил ухо из кармана и швырнул в стену. От удара ухо разлетелось в разные стороны.
Музыка в этот раз не играла. Над кварталом синих стояла тишина. Крейг пришёл сюда по той самой дороге, по которой они когда-то с Элли возвращались со шмелиной фермы. Стоя у моста на набережной, он задумался, почему именно сюда его принесли ноги, и догадка совсем не радовала. Сентиментальная, неуклюжая тоска. Она вполне сошла бы для шестнадцатилетнего подростка, но не для него - отброса погибшей эпохи. Чёрная гарь вместо души. Крейгу стало противно и смешно от разрастающейся в нём зависимости.
Пустая прямая набережная смотрелась очень ярко под разноцветными фонарями. Так много красоты в раскрашенной поздней ночи - и никто её не видит.
Крейг двинулся по набережной навстречу разноцветным фонарям.
Всё-таки кое-кто тут присутствовал. Фонари гасли, когда Крейг приближался к ним, и снова загорались, когда он удалялся. Может быть, Элли для себя одной зажигает все эти огни, а лунопоклонники просто случайные свидетели. Каждую ночь она блуждает по улицам Улитки, как одинокий призрак, ждёт, пока проснётся девчонка, чтобы снова почувствовать себя живой. Играется с фонарями, подсматривает за случайными прохожими и неизвестно, чем ещё занимается. Не понять, то ли восхищение, то ли сочувствие испытываешь к ней. Только вот всё равно поддаваться и лебезить перед большой Элли нельзя. Он развернулся и пошёл назад, намереваясь прекратить издевательские игры с фонарями.