- Пытаешься манипулировать мной?
- Решение за тобой, - завершила спор Элли. - Тебе требуется время на раздумья?
Минуту он молчал, вспоминая беседы с Агнешкой в подыхальне. Крейгу вдруг захотелось наблюдать за тем, как она будет расти и удаляться от зловонной темноты палаты в подыхальне. Из этого всего может получиться что-нибудь любопытное.
- Нет, не требуется. Пусть остаётся, - сообщил он Элли о своём выборе.
- О, замечательно! Я уж подумала, что ты сейчас в очередной раз опростоволосишься. Помни о неприемлемости психологического давления, обмана и насилия в обращении с ней. Нам в Улитке не нужны люди и их дебиловатые традиции. Если не устраивают поступки и поведение Агнешки, то учись прислушиваться к ней, объяснять и договариваться. Если не можешь объяснить, значит, неправ ты, а не она. Не забывай, здесь у всех детей только один родитель - я, а ты для неё - просто друг и наставник. И она для тебя - друг и наставник. Агнешка равна со всеми нами…
Большая Элли сделала паузу. Она хотела что-то ещё добавить, вместо этого вдруг рассмеялась.
Синие не любили больших зданий. Каждое здание, каждое окно, каждая дорожка дополняли общий вид. Среди богатого изобилия деталей не имелось ни одной лишней. Крейг устроил себе экскурсию, прежде чем отправиться к Яну.
Ян оставил Крейга в небольшом кабинете, попросил подождать и ушёл. В кабинете имелось одно кресло, стоявшее перед изрисованной стеклянной стеной. Крейг сел в кресло и принялся рассматривать многочисленные лица, нарисованные на стекле.
- Привет, Крейг, - послышалось из уха. – Можешь называть меня Вики. Я буду работать с тобой.
- Ты уже тут?
- Я за стеклом. Мы не должны видеться. Мой настоящий голос звучит иначе и имя у меня другое.
- Ты хочешь остаться анонимной?
- Да, - подтвердила Вики. - Мы с тобой не увидимся.
- Почему?
- Тебя какой-то период будет мучить чувство стыда после наших сеансов, но ты даже не узнаешь, кого именно стыдиться, и это не повлияет на наши отношения, если мы в будущем познакомимся.
- Мне вроде нечего стыдиться.
- Поверь, у всех есть чего стыдиться. В состоянии гипноза ты раскроешь те вещи, которые даже сам от себя скрываешь. Тебе придётся нелегко на стадии интерпретаций, тогда тебе дадут таблетки, стимулирующие выброс серотонина. С ними ты станешь раскованнее во время занятий.
-А Элли это одобряет?
- Одобряю, - ответил уже другой голос из уха.
Крейг вспомнил, что ему действительно есть чего скрывать. Его весёлость исчезла.
- Мда. Надеюсь, оно того стоит, - проговорил он.
- Несомненно, - подтвердила Вики. – Примерно восемьдесят процентов известных нам тардиградов, проживших больше семидесяти лет, сходили с ума, кончали с жизнью или выдавали себя людям, после чего их убивали. А ты вполне неплохо держишься. Выжившие обычно обладали особым мировоззрением, позволявшим им держаться. Мы хотим узнать легенду твоей устойчивости.
- Она может навредить вам. Наверное, я не совсем нормальный.
- Не беспокойся. Мы постоянно работаем с опасными психологическими явлениями и взглядами. Рядом со стаканом на подставке пара пилюль. Прими их.
- Ваши серотониновые наркотики?
- Нет. Пилюли помогут тебе погрузиться в нужное состояние.
Крейг встал, подхватил с подставки пилюли, положил в рот и запил водой из стакана.
- Надеюсь, я не тронусь от них умом, а то меня дома ребёнок ждёт, - нарочито обеспокоенным голосом произнёс Крейг скорее для Элли, чем для Вики. Ему снова стало весело.
- Опасаться нечего.
Никаких воспоминаний о беседе не осталось, только едкие впечатления не покидали Крейга. В ближайшие дни предстояло ещё раза два или три погрузиться в гипноз, затем Вики выдаст записи бесед, чтобы Крейг осознанно истолковал заинтересовавшие её моменты.
Он стоял на мосту и слушал тихую спокойную музыку, вспоминая слова о восьмидесяти процентах тардиградав, покончивших с собой. Музыка звучала из-под моста. Казалось, она исходит прямо от текущей воды.
Музыка несла беззаботность. И не только она. Всё у синих пребывало в строгом порядке, стремящемся куда-то в небеса, при этом каждая линия вокруг напоминала о беззаботности.