Джей Ди направил туда луч прожектора яхты.
Это был человек, которого они сбили, хозяин пульта.
И вдруг их стало несколько. Они образовали кольцо вокруг сферы. Она остановилась и начала сжиматься, однако то, что уже поглотила, не отдавала назад.
Когда она стала такого же размера, как была, вся масса распалась на отдельных людей. Один из них, человек, которого они сбили, поднял шарик и опустил его в карман.
Потом сам поднялся на яхту.
— Простите, мы тогда сбили вас, мистер пришелец из космоса.
Человек смахнул пыль с прорезиненных лацканов.
— Я такой же человек, как и вы, мистер Макги. Я обитатель вашего будущего.
Каталина перестала плакать.
— Вы, наверное, пришелец из совсем отдаленного будущего.
— Нас разделяют пятьдесят лет, — ответил мужчина. — Но это будут безумные годы. А теперь можно я возьму обратно свой прибор?
Джей Ди отдал ему пульт.
— А почему вы не попросили его сразу, когда мы сбили вас, и не помешали всему тому, что произошло?
— Прибор нарушает континуум Фредкина[146] и вносит в него хаос. Мне было нелегко снова найти его.
— А что будет с нами? — спросил Джей Ди.
— Да ничего особенного. Вы когда-нибудь видели такой галстук?
Они все уставились на галстук в цветочек, который был на пришельце. Цветочки покрупнее состояли из цветочков поменьше, а потом были цветочки еще меньшего размера, и так далее… до бесконечности.
В этот вечер бар «Медвежонок» был заполнен, как последний вертолет из Сайгона.
Однако атмосфера была гораздо приятнее.
Стучали бильярдные шары, летали стрелы дартса, звенели колокольчики, взрывались хохотом чужаки, дудели дудочки, кто-то испускал неприличные звуки, звучал Хэнк-младший, жужжала неоновая вывеска над сетчатой дверью, выходившей на усыпанную гравием парковку, беспрестанно раздавались возгласы требовавших выпить:
— Трейси, две рюмки!
— Трейси, еще графинчик!
— Трейси, шесть с ромом и коку!
Женщина за стойкой радовалась наплыву посетителей. Значит, в кассе будет больше денег.
Из конторки вышел человек с двумя татуировками.
— Только что звонила Каталина, Трейс. Заскочит, как только Джин закончит работу в отделе по истреблению грызунов.
— Буду рада увидеть ее. Я заморозила для нее «дайкири» и приготовила сливки.
Мужчина огляделся.
— О господи, сегодня все битком забито. В следующем месяце сможем выплатить аренду.
Брезгливо обходя лужи пролитого пива, вошел большой кастрированный кот. Хозяин наклонился, чтобы погладить его. Кот зашипел и царапнул протянутую руку.
— Ты бы избавился от этого подлого животного, Джей Ди!
Джей Ди лишь улыбнулся.
Со стороны стены за стойкой, где висела голова лося с обвязанной веревкой мордой, послышался приглушенный шум. Глаза лося яростно засверкали.
Джей Ди поцеловал Трейси:
— Сменю тебя через минуту, милая. Сначала кое-что сделаю.
Он пошел в конторку за баром, взял доску и еще раз поддал Ларри по заднице.
Том Геренсер ПОЧТИ НА НЕБЕСАХ[147] Перевод Д. Бабейкина
Я отлично помню то утро, когда все это началось, поскольку проснулся от головной боли, которая каким-то странным образом была больше, чем сама голова. Я направился к аптечке и некоторое время в ней рылся, пытаясь найти некое несуществующее болеутоляющее, а потом раздался тот самый стук в дверь — казалось бы, такой привычный, но столько предвещавший.
Только на этот раз пришел ко мне не торговый агент, и не парень, которому не справиться с проколотой шиной, и даже не парочка молодых людей, пытающихся обратить меня в синтоизм, а верзила в комбинезоне, какой-то засаленный. Сообщил, что его зовут Лестер.
— Чем могу вам помочь? — спросил я его, а он, сияя обаятельной улыбкой, ответил, что нет, благодарю, думаю, ничем, и решительно прошел в дом.
Усевшись за кухонный стол, он улыбнулся, осмотрелся и, судя по всему, в целом остался весьма доволен положением дел.
— Простите, — начал я, — хм… Лестер, так вас зовут, да? Снова улыбнувшись, он ответил, что так.
— Так вот, — сказал я, чувствуя что-то среднее между неловкостью и страхом, — прошу вас, не могли бы вы уйти?
— Я мог бы, да-да, — закивал он, — только я этого делать не собираюсь.
— Понял, — ответил я, прикидывая, какое расстояние отделяет меня от телефона. — А почему же?
— А потому, — сообщил он мне. — Здесь мне, типа, нравится. Все напоминает о другом месте, где я когда-то был, оно тоже было мне по сердцу, но не настолько. Прежде всего, мне приглянулись твои обои.
Обои действительно были симпатичные. С этим не согласился бы разве что придурок, слепой или человек, начисто лишенный вкуса. Но было не совсем понятно, почему обои, какими бы привлекательными они ни были, могут служить оправданием совершенно непрошенного вторжения. Так я ему и сказал.