— Сейчас взорвется.
Раздался оглушительный хлопок, земля и пандус вздрогнули.
Малиновый автолет взмыл в ночную тьму, но не так, как положено приличной машине, не цельным объектом, а множеством покореженных, дымящихся частей, деталей и расколотых или опаленных кусков красного плазометалла.
— Ты был прав, — тихо признала женщина. — Но почему?
— Как раз это, — заявил робот, — одна из тех вещей, которые я изо всех сил пытаюсь вспомнить.
На тряской колымаге таксолета они добрались до апартаментов Бена в Третьем плавучем городке, расположившемся у берегов сектора Санта-Моники, за пару минут до полуночи.
— Ты прибыл, — сказала Мэгги, когда такси, вихляя, приземлилось в одном из доков плавучего городка, как всегда некстати.
— Приехали, ребята, — объявил голосовой ящик машины, и обе пассажирские дверцы распахнулись.
Выбравшись на причал, Мэгги продолжила:
— Сперва ты пугаешь порядочного, чуткого Курта Барнума и выставляешь его в ночь.
— Ну, Мэг, такое частенько случается, когда кувыркаешься с чужой женой, а муж неожиданно возвращается домой, — рассудительно заметил Бен. — И мне чертовски хочется, чтобы ты прекратила называть такого неотесанного типа, как Курт, чувствительным и чутким.
— Семейство, — окликнул их таксолет, — с вас сорок шесть баксов.
Мэгги, сердито фыркнув, остановилась на плазодосках причала.
— И еще одно. — Ноздри ее раздувались. — У меня был чудесный автолет, пока ты не…
— Как будто я не знаю, что он был чудесным! Эта треклятая машина все-таки принадлежала мне, пока твой лживый адвокатишка не заставил меня переписать ее на тебя.
— Сорок шесть баксов, — напомнило такси.
— Заплати ему, — невозмутимо предложила Мэгги. Разведя руками, Бен хмыкнул:
— Я забыл кошелек в другом теле.
Женщина шумно втянула воздух, вернулась к такси и злобно воткнула свою кредитную карточку в щель счетчика.
— Сними ровно сорок шесть баксов, козел, и никаких чаевых, — буркнула она, поджав губки.
— Весьма благодарен, мэм.
Карточка выскочила из щели, Мэгги поймала ее на лету, а таксолет поднялся и мгновенно исчез в ночном небе.
— А еще из-за тебя, — возобновила обвинения Мэгги, шагая за облаченным в пальто роботом вдоль ряда стоящих на якоре понтонных домиков, — я потеряла целых два часа своей жизни, отвечая на кретинские вопросы калифорнийской полиции, калифорнийского Страхового Синдиката и по крайней мере дюжины наших пустоголовых, чересчур любопытных треклятых соседей. — Она снова остановилась, уперев руки в боки. — А-а-а, так этот тот самый домишко, в котором ты развлекался с той блондинистой потаскухой?
— С рыжей потаскухой. — Осторожно балансируя раскинутыми руками, Бен по узкому трапу перебрался с причала на палубу четырнадцатого домика-лодки. — И эта захудалая дыра — все, что я мог позволить себе после того, как твой стряпчий, спец по грязным делишкам, вынудил меня перевести на тебя мои доходы в качестве компенсации за раздельное проживание и…
— Надеюсь, мы найдем тебя — тебя настоящего — здесь, внутри. — Мэгги осторожно прошла по подрагивающим сходням. — Возможно, пьяного вдрызг или под кайфом. И как только мы тебя обнаружим, я уйду.
— Скорее уж мы найдем мое безжизненное тело. — Он подошел к двери кубрика и приблизил ротовое отверстие к опознавателю голоса. — Свистать всех наверх, морячки, капитан пришел.
— Необычайно тупой пароль.
— Мы же на лодке.
— Есть, кэп, — произнесла дверь и открылась. Мэгги толкнула локтем робота, приглашая его перешагнуть порог.
— Ладно, давай быстренько тут все обыщем.
— Постой, — предостерег Бен. — Что-то не так.
— Еще одна бомба?
— Нет. Я чую что-то другое.
И он очень осторожно вошел в салон.
— Роботу, должно быть, трудновато ходить на цыпочках.
— Тсс. — Он скрипуче откашлялся. — Свет, пожалуйста. Вспыхнула лампа.
— Так я и думал, — несчастным голосом пробормотал Бен.
— Она мертва?
Тело симпатичной загорелой блондинки лет тридцати раскинулось на овальном ковре возле кресла-качалки.
— Это андроид.
Бен опустился на колени рядом с телом.
В центре туловища механизма зияли две маленькие черные дырочки — что-то прожгло платье, синтетическую плоть и металлическую основу. На полу валялось несколько шестеренок, скрученные обрывки проволоки и поблескивающие пружинки. Картину дополняли давно высохшие брызги машинного масла.
— Это Порция Тэльвин, — узнала искусственную женщину Мэгги. — Что это усопшее подобие рекламного менеджера «Серв-Ю,[189] Инкорпорэйтэд» здесь делает, а, Бен?