— Ну так нам же легче, верно?
— Да нет же! Забыл, что ли? Ты его смертельно ранил вчера.
Робин Гуд умирает в удобной постели, в комнате рядом с ним Дева Мэриан и Малютка Джон. Они и стелили ему постель. Малютка Джон такой неуклюжий, пуховые одеяла — его слабое место. Робин ощущает комки и неровности, они давят на его раны. Не больно-то весело. В бреду он бормочет странные фразы:
— К распропрелатской матери, сто дубов вам в глотку!
— О чем это он? — спрашивает Малютка Джон. Дева Мэриан пожимает плечами:
— Какие-нибудь лесные дела, наверно. Больше его ничего не волнует. Только и талдычит, что о зеленых дубравах. Врезать бы, мол, какому-нибудь святоше по кумполу, растрясти рясу на рыжевье. Ну, и как всегда, Код чести, белки.
— А они какие — рыжие или серые?
— Серых же вроде еще не завезли.[120]
— Да я о святошах. В смысле кардиналы или монахи?
— Ну, в основном епископы. Да брось, ты же знаешь. Сам там был.
— Я просто для поддержания разговора.
Они смахивают друг другу пыль с ушей, но это чисто приятельский жест, никакой романтики. Потом вздыхают, чешут подбородки и пожимают плечами.
— Что ж оно так долго-то? Может, облегчить его муки дозой яда?
— Извини, но скорпионы в реке кончились.
— Ну так поколоти его своей дубинкой.
— Я оставил ее в каморке под лестницей у Вилла Скарлета.
— Джон, иногда ты такой простофиля!
Прежде чем Джон успевает согласиться, Робин Гуд вдруг приподнимается на кровати. Он очнулся от забытья и должен спешить, пока оно не вернулось.
— Дайте мне мой лук! Я выстрелю в окно. Куда стрела угодит, там меня и похороните, под тем самым местом!
Он пускает в окно стрелу. Падает на подушки. Отдача таки доконала его.
Хазарский бог сновидений зевает в своей стеклянной тюрьме. Путешествие из Скифии выдалось долгое: через Турцию, Грецию, Иллирию, Священную Римскую империю, Францию и, наконец, через пролив — в Англию. Теперь они на опушке Шервудского леса, и пора прекращать зевать, — не потому, что наметилось интересное развитие событий, а из-за нехватки кислорода в закупоренной склянке. Дышать совершенно нечем. Его клонит в сон, собственная вонь кружит голову.
— Привет узникам! Ну, вот мы и на месте! Пробка выскакивает с хлопком, и он смотрит на губы
своей госпожи. Они красные и припухшие, как его веки, но гораздо шире и целовабельней, хотя о вкусах, конечно, не спорят. В один прекрасный день он выпрыгнет и ухватит ее за язык, и не отпустит до тех пор, пока она не пообещает его освободить. Но если он будет держать ее за язык, она не сможет отдать приказ об освобождении. Возникнет патовая ситуация, а выносливости у царицы побольше.
— Ты что-то хотела спросить?
— Да. Где мне искать этого Робина Гуда?
— В лесу. Один шаг в чащу — и он сам тебя найдет.
— Ты это увидел во сне или просто придумал?
— Увы, я не силен по части художественного вымысла.
— Отлично. Значит, мы сразимся, а потом вернемся в замок этого милого шерифа Ноттингемского на чашку чаю. Что скажешь?
— Тсс. Я слышу какой-то свист. Он приближается!
— Мать-перемать, меня подстрелили!
И точно. Стрела угодила в низ ее живота. Царица не теряет равновесия, лишь опирается о дерево. Скифия неожиданно кажется ей такой далекой, как на самом деле.
Гай Гисборн скачет по лугам. За спиной у него развевается плащ. К его блестящей на солнце кольчуге в некоторых местах прилипла трава. Возможно, он «озеленил» юную деву (изысканный эвфемизм совокупления на природе), прежде чем ему приспичило или ему приказали куда-то скакать — не знаю куда, может, он и сам не знает, — но это не заурядная миссия, да и сам он не заурядный косоглазый дуболом, а стройный блондин, немного изнеженный, но с решительной челюстью и бугрящимися бицепсами. «Куда ты скачешь, Гай?» — кажется, шелестит листва, когда он въезжает в лес. Но шлем так плотно облегает его уши, что он ничего не слышит.
Из-под копыт его лошади разлетаются комья земли и веточки. Это не общепринятая дорога через лес. Поэтому он знает, что на верном пути. Разбойники предпочитают прыгать по веткам, как гиббоны (кто бы это ни были), не оставляя на земле ни отпечатков, ни улик. Он до сих пор толком не представляет себе, куда именно скачет. Главное — довериться интуиции, а также избегать проторенных троп. И тогда в самый неожиданный момент он наткнется на то, что ищет. Но кустарник становится все гуще, а крапива хлещет его лошадь по бокам совершенно бесплатно (хотя у него в Йорке есть знакомые, которые заплатили бы за это хорошие деньги или же натурой, что совершенно ненатурально), и в мозгу у него начинают шевелиться первые серьезные сомнения.