— Так это… — я почувствовала, как страх в моей душе сменяется праведным гневом. — Так это вы все подстроили? И ты знала, что он выкрадет Алоизия?
— Ну конечно, это же я дала ему ключи от твоей квартиры, — рассмеялась Лелька. — Он следил, когда ты выйдешь из дома. Потом вошел, взял его, привез к себе и тут же дал объявление. Коновалова, я же тебя знаю как свои пять пальцев! Куда бы ты еще полезла искать енота? Ну конечно, в Интернет!
— Вы… вы… — я не находила слов.
— Только не говори мне, что ты не рада такому знакомству, — добавила Лелька. — Я подарила тебе отличного мужчину, а это по нынешним временам царский подарок!
— Аня… — Константин снаружи задергал ручку. — Аня, с кем ты разговариваешь? У тебя все в порядке? Открой, пожалуйста.
Я медленно повернула рычажок, Константин открыл дверь и вошел в ванную. Посмотрев на мое лицо, услышав высокое Лелькино сопрано в телефоне, он все понял.
— Аня, — он сжал мое лицо в ладонях. — Прости меня, пожалуйста. Но я очень хотел с тобой познакомиться. И готов загладить вину чем угодно.
Я молчала, глядя на его лицо. Очень симпатичное, открытое, совсем не маньяческое. И глаза у него были абсолютно нормальные, ничего дьявольского.
— А почему вчера у тебя был такой безумный взгляд? — спросила я.
— А, атропин! — засмеялся Константин. — По две капли, чтобы глаза казались выразительнее. После него, правда, они слезятся на солнце, приходится темные очки надевать. Но сегодня уже все в порядке.
— А зачем ты соврал, что врач?
— А я и не врал, — покачал головой Константин. — Я и есть врач-травматолог. Просто один приятель заболел — сломал ногу, кстати, по иронии судьбы — и попросил подменить его в этом спектакле. Знаешь, мне даже понравилось.
— Значит, это остатки грима… — я коснулась его щеки.
— Ну да… — он перехватил мою ладонь и сжал ее.
Потом склонился ко мне, и я потянулась навстречу. Поцелуй вышел долгим и нежным.
— Прости меня еще раз, — прошептал Константин, когда мы оторвались друг от друга.
— Алло! Алло! — надрывалась в трубке Лелька. — Аня! Костя!
Я взяла телефон и проговорила:
— Лелька, нам сейчас некогда.
— Поняла! — тут же сказала сообразительная Лелька. — Не буду мешать! Только, Коновалова! Если у вас первой родится девочка — назовете Лелей, понятно?
Константин притянул меня к себе и сжал.
— Угу, — млея, проговорила я. — А если сын?
— Алоизием! — смеясь, ответил он и, взяв у меня телефон, убрал его в сторону…
Олег Воскресенский
Лена, розы, два клыка
У нее точно еще кто-то есть… Или она собирается… Планы у девушки. На будущее… Счастья ищет. Точно! Она же говорила что-то про планы вчера ночью… Так и сказала: «Я тут кое-что неожиданное для тебя запланировала. Надеюсь, ты, Боренька, будешь не в обиде на меня за такое…» Лицемерка! Гладила по голове. Так нежно… Улыбалась — просто ангел. И сказала про планы. Как я не догадался?! Прибалдел чуток…
А еще этот странный, нездоровый блеск в глазах! Не то чтобы прямо так — нездоровый… Ну, все ясно! Она влюбилась, короче говоря. Готовит меня к откровенному разговору. Вот и сейчас я здесь, а она — в холле. Достает телефон. Улыбается. Опять этот блеск. Кто это? Кто тебе названивает, Лена?!
— Ты с кем там болтаешь, дорогая? Не забудь, что оставляешь меня в обществе четырех обворожительных девиц… Незамужних, между прочим… — стараюсь придать голосу самые невинные интонации, но, видимо, не получается.
Парикмахерша, или как их там зовут… стилистка, короче говоря, даже дернулась от неожиданности — настолько резким и озлобленным был мой голос.
И кажется, она криво срезала лишнюю прядь на виске. Профессионалка, одним словом.
— Бо-ря… — заходит в зал и приближается. — Боря, ты что дуешься? Старый ворчун!
И снова ее пальцы… Она кладет мне на голову ладонь и поглаживает мне затылок. Где она этому научилась?!
— Что случилось? — эта сногсшибательная улыбка.
— Кому ты звонишь, Лена? — чеканю я и чувствую, как меня начинает трясти от радости и ревности одновременно.
— Я же тебя предупреждала. — Она всегда лаконична и сдержанна со мной на людях.
Я опускаю глаза, чтобы не расплакаться или не заорать на нее.
Стилистка (или как там ее) снова принимается за мою прическу.
Надоело все это.