— Об этом не может быть и речи, — повторил заведующий. — Это опасный в политическом отношении проект. Люди могут подумать, что мы против иностранцев… я имею в виду, против тех, для кого норвежский является неродным.
— Да я совершенно не против иммигрантов!
— Хватит упрямиться! Что если бы вы оказались правы? Мы можем заниматься только исследованиями, подтверждающими тезис, что те, для кого норвежский является неродным, представляют собой важный ресурс для нашего общества.
— Да, но…
— Нет, — заключил заведующий, который также был председателем научного совета кафедры. — Мы не можем исследовать что попало, в работе должна быть преемственность. Так происходит везде. Некоторые результаты нежелательны. Изучайте что-нибудь другое!
Что дамы обсуждали за обедом в «Кафе Абеля», Пол и его товарищи не поняли, но все закончилось тем, что одна из них убежала в слезах, другая побежала за ней, а трое остались сидеть.
После обеда Пол поспешил обратно к себе в кабинет, где до позднего вечера сидел, склонившись над клавиатурой компьютера. Надо было сделать еще очень многое для того, чтобы вынести проект Нанны на суд публики, намного больше, чем Пол и Нанна могли себе представить, когда несколько недель назад определили местоположение глагольной фразы.
Пол взял на себя описание последних открытий и редактирование работы с тем, чтобы их произведение (почти 150 страниц) выглядело солидным, целостным и безукоризненным. Полу это нравилось, его всегда очень привлекала подобная работа — полировка и нанесение чеканки на заготовку после того, как кузнец закончит свое дело. Но, конечно, несколько дней придется просидеть в кабинете допоздна.
Он зевнул и ощутил легкую головную боль. Ему хотелось пойти домой, налить себе большую порцию коньяка, посмотреть ответный матч между «Реал Мадрид» и «Барселоной» по каналу «Спорт Плюс», а потом лечь спать.
Сразу же наступило теплое чувство облегчения, по телу разлилась долгожданная истома, и головная боль утихла. Но внезапно Пол вспомнил, что сегодня вторник, а значит, следующим утром он ведет занятие. Черт! Голова моментально начала болеть с удвоенной силой, он судорожно стал искать учебный план на этот семестр и выяснил, что уже несколько раз читал лекции по теме завтрашнего занятия. Поддерживая голову руками, он запустил в компьютере программу поиска, чтобы найти нужный конспект, и стал недовольно поглядывать на маленькую ищейку, появившуюся в углу экрана. Ищейка поводила носом, а после того, как через полминуты нужный документ был найден, начала восторженно вилять хвостом. (Интересно, почему требуется так много времени, чтобы прочесать крайне ограниченное количество файлов, находящихся в памяти компьютера, в то время как поиск информации по всем миллионам уголков и закоулков Интернета занимает меньше секунды?)
Пол быстро пробежал глазами конспект лекции на экране и решил ничего не делать и просто использовать его в том виде, в каком он есть. Он послал текст на печать, надел пальто, выключил свет, запер кабинет (бросил взгляд на дверь Ринкель; света в ее офисе не было, она, должно быть, уже ушла) и поднялся по лестнице на пятый этаж, чтобы забрать распечатку из общего принтера, стоявшего в канцелярии.
Уже поздно, очень поздно, и в здании наверняка нет никого, кроме него. Вокруг темно и тихо, и Полу не по себе. У него скверно на душе, как у вора, крадущегося во мраке по своим темным делишкам, в то время как все остальные сидят по домам и укладывают спать детей, похлопывая их по пухлым щечкам. Нет, он, скорее, ощущает себя далеким от жизни пропыленным парнем, который сидит, уткнувшись носом в книги, вместо того чтобы уткнуться им в женщину или вдыхать прохладный высокогорный воздух. Но уже в следующее мгновение Пол чувствует себя героем, академическим полярником, пробирающимся вперед, и пока другие тупеют, сидя перед телевизорами, он достигает цели, а его цель — горные вершины науки.
В таком настроении он отпер дверь канцелярии, проверил свой почтовый ящик, где нашел лишь старый номер университетской газеты «Унифорум». Он оставил газету на месте и пошел в комнату, где стоит принтер. На столе рядом с принтером лежали распечатки, которые еще не забрали его коллеги, — документы, которые сотрудники кафедры в течение дня посылали на печать, но забыли забрать. Нетрудно было увидеть, кто нагрешил, потому что на каждом листе были указаны инициалы. Гуннар Вик, синтаксист с очевидным пристрастием к галстукам с героями Диснея, особенно недисциплинирован. Кто-то однажды подсчитал, что за год в канцелярии скопилось такое количество распечаток с инициалами ГуВи, которое соответствует количеству деревьев, растущих на одной четверти равнины Нордмарка. Несмотря то что это было явное преувеличение, Гуннар Вик стал дисциплинированнее, и сейчас Пол не увидел на столе ни одной его распечатки.