«Государство», VII, 521b
Тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как из демократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство.
«Государство», VIII, 564а
Когда появляется тиран, он вырастает ‹…› как ставленник народа.
«Государство», VIII, 565d
Первой его [тирана] задачей будет постоянно вовлекать граждан в какие-то войны, чтобы народ испытывал нужду в предводителе. ‹…› А если он заподозрит кого-нибудь в вольных мыслях и в отрицании его правления, то таких людей он уничтожит под предлогом, будто они предались неприятелю.
«Государство», VIII, 566e, 567a
Самое тяжелое и горькое рабство – рабство у рабов.
«Государство», VIII, 569c
Какой-то страшный, дикий и беззаконный вид желаний таится внутри каждого человека, даже в тех из нас, что кажутся вполне умеренными; это-то и обнаруживается в сновидениях.
«Государство», IX, 572b
Нет более жалкого государства, чем управляемое тиранически, и более благополучного, чем то, в котором правят цари.
«Государство», IX, 576e
Нельзя ценить человека больше, чем истину.
«Государство», X, 595c
[О поэзии, не приносящей пользу государству: ] Мы выслали ее из нашего государства.
«Государство», X, 607b
Добродетель не есть достояние кого-либо одного, почитая или не почитая ее, каждый приобщится к ней больше либо меньше. Это – вина избирающего, бог не виновен.
«Государство», X, 617e
Несправедливые люди при всей их ловкости действуют, как те участники забега, которые в один конец бегут хорошо, а на дальнейшее их не хватает; сперва они бегут очень резво, а под конец делаются посмешищем и, не добившись венка, уходят с поникшей головой и повесив нос. Между тем подлинные бегуны достигают цели, получают награды и увенчиваются венками; не так ли большей частью случается и с людьми справедливыми?
«Государство», X, 613b – c
В жизни ‹…› всегда надо уметь выбирать средний путь, избегая крайностей; в этом – высшее счастье человека.
«Государство», X, 618e–619a
Все находятся в войне со всеми как в общественной, так и в частной жизни и каждый – с самим собой.
«Законы», I, 626d
Победа над собой есть первая и наилучшая из побед. Быть же побежденным самим собой всего постыдней и хуже.
«Законы», I, 626e
* Хороший законодатель ‹…› станет устанавливать законы, касающиеся войны, ради мира, а не законы, касающиеся мира, ради военных действий.
«Законы», I, 628d
Закон – владыка над правителями, а они – его рабы.
«Законы», IV, 715d
Любящий слеп по отношению к любимому.
«Законы», V, 731e
Одновременно быть и очень хорошим, и очень богатым невозможно.
«Законы», V, 743a
В серьезных делах надо быть серьезным, а в несерьезных – не надо.
«Законы», VII, 803c
Человек ‹…› это какая-то выдуманная игрушка бога ‹…›. Этому-то и надо следовать ‹…›. Надо жить играя.
«Законы», VII, 803c, d
Без смешного нельзя познать серьезного.
«Законы», VII, 86d
Как говорят каменщики, большие камни не ложатся хорошо без малых.
«Законы», X, 902e
Человека [совершившего преступление из-за страстей] правосудие постигнет не за совершенное деяние – ведь свершившееся никогда уже не сможет стать несвершившимся, – но ради того, чтобы в будущем он ‹…› возненавидел несправедливость, – а также чтобы возненавидели ее все те, кто видел суд над ним.
«Законы», XI, 934a – b
С ума сходят многие и по-разному.
«Законы», XI, 934d
Поэт – существо легкое, крылатое и священное; и он может творить лишь тогда, когда сделается вдохновенным и исступленным и не будет в нем более рассудка. ‹…› Ради того бог и отнимает у них рассудок и делает своими слугами, божественными вещателями и пророками, чтобы мы, слушая их, знали, что не они, лишенные рассудка, говорят столь драгоценные слова, а говорит сам бог и через них подает свой голос.
«Ион», 534b, 534c – d