— Вместо этого я вижу, как ты целуешься с оливкой, — говорит он.
Голос глубокий и собранный.
Габриэль почти никогда не раздражается, что бы я ни делала.
Он тот, кто всегда умудряется вывести меня из себя.
Я жую медленно.
— И все равно целуюсь лучше тебя, — отвечаю я.
В его глазах мелькает приятное удивление. Я никогда не упоминаю тот вечер в университете пять лет назад. Обычно стараюсь даже не думать о произошедшем.
Но именно это сейчас и делаю, пытаясь вывести его из себя. Не следовало пить третий стакан.
— Интересно, — говорит Габриэль. — Сегодня ты на тропе войны. Раздражена, Конни? Не заключила те сделки, которые хотела?
— Спасибо за беспокойство, но дни здесь прошли превосходно.
Он кивает, похлопывая по барному стулу рядом с моим.
— Полагаю, ты никого не ждешь.
— Ошибаешься, — говорю я.
Он все равно садится, вероятно, распознав мою ложь.
— Не видела тебя на съезде.
— Я был занят разговорами с людьми на первом этаже.
Он сплетает пальцы на барной стойке. Плечи Габриэля широкие, а пиджак задирается, обнажая белоснежные рукава рубашки.
— А ты заключала вообще сделки? — спрашивает он. — Потому что я думаю, что встретился с каждым поставщиком за последние три дня.
— И думаешь, что я нет?
— Никто не упомянул «Контрон».
— Конечно, нет. Не во время встречи с тобой, — я поворачиваюсь к Габриэлю, ловя раздражающе-насмешливый взгляд. — Вещание – наше.
Он цокает.
— Это свободная страна, Конни.
— Да, что дает свободу быть тяжеловесом в национальном вещании.
— Тебе всегда удавалось искажать логику.
— А тебе нет? — спрашиваю я. — Инсценировка суда в прошлом году в классе Донована.
Он ухмыляется. Эти белые зубы и покрытая щетиной челюсть. С годами Габриэль стал только красивее. Можно с уверенностью сказать, что этот ублюдок никогда не попадет в неловкую фазу. У него ее нет.
— Я выиграл дело честно и справедливо, — говорит он.
Я сжимаю стакан, после чего отпускаю его.
— Больно? — спрашивает Габриэль.
— Это было давно.
— Ты та, кто поднял тему.
Слова «пошел к черту» крутятся на языке. Он настолько близко, что я могу попробовать его на вкус, но знаю, что, если озвучу мысли, Габриэль одержит верх. А это именно то, чего он хочет.
Вместо этого я окликаю бармена. Он приближается, бросая не очень дружелюбный взгляд на мужчину, сидящего рядом со мной.
— Можно еще мартини, пожалуйста? — спрашиваю я и улыбаюсь своей самой широкой улыбкой.
— И стакан бурбона, — говорит Габриэль.
— Не стесняйтесь долго выполнять его заказ, — ласково говорю я. — И, чтобы вы знали, мы не пара.
Бармен усмехается. Если он растерян, то отлично умеет это скрывать.
— Ну ладно. Мартини и бурбон в пути.
В тот момент, когда бармен уходит, Габриэль ухмыляется.
— Очень ловко.
— Спасибо, — говорю я. — Я пришла в бар первой, и ты меня не прогонишь.
— Кто сказал, что я пытался?
Я смотрю на мужчину краем глаза. Он ловит это и улыбается, насмешливое признаваясь:
— Может быть, пытался.
— Ты всегда так делаешь.
— Ну, я явно мешаю тебе попытаться наладить отношения с барменом из Вегаса. Огромное достижение, не так ли, Конни?
Я заставляю себя сосчитать до трех.
— Как будто ты не спал с барменшами, или танцорами, или с кем-то еще хуже.
Он кивает, но не соглашается. Скорее всего, ожидал такого ответа. В отчаянии я сильнее сжимаю стакан. Не нужно позволять ему так со мной обращаться.
— Так ты и правда.. — спокойно говорит он. — Интересно.
Бармен ставит перед Габриэлем бурбон, и тот тянется к нему, поворачивая стакан. Я смотрю прямо перед собой. Ребячество? Возможно. Но, черт возьми, я наслаждалась вечером до его появления. Мужчине не удастся меня прогнать, особенно тогда, когда я знаю, что Габриэль запишет это в качестве победы.
— Презентация «Арквэйв» прошла ужасно, — говорит он.
— Ужасно, — соглашаюсь я. — Компания не протянет и года.
— Очевидно.
— Думаешь сделать предложение? — спрашиваю я.
Уголок его рта приподнимается.
— Знаешь же, если и так, я тебе не скажу.
— Значит да.
— Не да и не нет.
— Точно, — говорю я. — Вещание наше все.
Габриэль кивает, и снова это насмешливое движение, потому что на самом деле он не согласен. Как бы говорит: да да, это твое мнение.
— Возобновляемая энергия — наша. Так что, инвестируешь в «Ви Солар Тех»?
— Это свободная страна, — говорю я.
Сделка была закрыта всего две недели назад, и брат постарался сохранить это в тайне. Ему не понравится, что «Томпсон Интерпрайзес» уже знает об этом.
Габриэль фыркает.
— Ты пьешь мартини. Надеешься избавиться от меня?
— Мне все равно, уйдешь ты или останешься, — говорю я.
Я запускаю руку в волосы. Концы спутались после долгого дня, а поясница болит от многочасовой ходьбы на каблуках.
Было бы здорово пойти спать. Но я Коннован. И никогда не признала бы поражение перед человеком напротив.
— Знаешь, у нас давно не было настолько настоящего разговора, — говорит Габриэль и делает большой глоток бурбона. — Я скучал по твоей язвительности, принцесса.
Мой глаз дергается. Ненавижу это прозвище, о чем он прекрасно знает.
Но заставляю себя расслабиться, и на лице появляется самая неискренняя улыбка, которую я только могу изобразить.
— А я скучала по твоему высокомерию, — говорю ему. — Ты так хорош в… сверхкомпенсации.
На его лице появляется саркастическая улыбка..
— Мило.
— Спасибо.
— Так в чем настоящая причина, по которой ты пьешь? Не смогла заставить папочку гордиться деловой сделкой, которую он хотел, чтобы ты заключила на съезде?
Я разглядываю бутылку рома «Малибу» на полке, чтобы не смотреть на него.
— Может быть, я праздную, — говорю я. — Если ты здесь, не делая то же самое, а раздражаешь меня, думаю, это ты провалил миссию. Зачем тебя отправили в Вегас, Габриэль?
Его рот растягивается в улыбке.
— Знаешь же, я не могу сказать.
— Тогда, представь себе, я делаю то же самое.
Габриэль наклоняет голову. Что-то горит в его глазах. Конкуренция, высокомерие, желание меня разозлить, заставить огрызнуться…
— Еще по стаканчику? — спрашивает мужчина насмешливым голосом.
Он ожидает, что я скажу нет. Извинюсь, бросив прощальный выстрел и прокрадусь обратно в комнату, поджав хвост.
Сдаться будет лучшим вариантом. Более безопасным. Но это последнее, чему меня учили.
Я подношу напиток к его.
— С удовольствием.
Тон говорит сам за себя.
Бармен наливает еще порцию и оставляет на стойке небольшую миску с орехами. Не уверена, является ли это признаком того, что он думает, словно я выпила напитки быстрее, чем он бы рекомендовал, но не трогаю орехи. Аналогично поступает и Габриэль.