С этими напутственными словами он исчезает в коридоре, унося с собой свидетельство о браке и мой душевный покой.
Я опускаюсь на мягкий диван и закрываю лицо ладонями. Из всех безрассудных идей, которым я когда-либо поддавалась, из всех детских игр, на которые осмеливалась, и соревнований, в которых стремилась победить, это, должно быть, самое худшее.
Семья никогда не должна узнать об этом. Они не простят меня.
Не знаю, смогу ли простить себя.
3. Габриэль
Этот день — абсолютный кошмар. Едва полдень, а значит, впереди слишком много времени, чтобы все стало еще хуже.
Я изучаю квартальные отчеты «Томпсон». Они неплохи. Не так хороши, как хотелось бы, но, учитывая состояние экономики, вполне приемлемы.
Отец вряд ли будет впечатлен. Он редко бывает таким, и я давно понял, что делать что-либо в надежде произвести на кого-то впечатление — пустая трата времени.
Так что это разочаровывает. Но не меньше, чем информация, которую я нашел об аннулировании браков в Лас-Вегасе. Я пришел в офис в 6 утра — богомерзкий ранний час — поскольку спать было невозможно. Но исследования, которые я провел утром, ни к чему не привели, а звонки различным экспертам оказались еще менее полезными.
Я также провел вчерашнее утро в Вегасе, пытаясь во всем разобраться, пока Конни спала.
— Сожаления, — сказал мне клерк3, — не редкость, но аннулирование брака нуждается в строгом соблюдении законодательных требований.
Я открываю электронные письма и нахожу ответ, которого долго ждал. Не питаю большие надежды, но те слабые, что у меня были, умирают, когда я читаю: «Аннулирование брака требует времени. Требует усилий. И оно так же общедоступно, как и свидетельства о браке.»
Я провожу рукой по лицу. Черт. В тот вечер за меня говорил бурбон, когда согласился на ее мимолетную шутку о свадьбе в Вегасе. Остальное туманно, но хотелось бы, чтобы оно было еще более туманным, а я мог забыть счастливый смех Конни, когда мы вошли в маленькую, освещенную неоном часовню.
Она выглядела так великолепно.
Но это не имеет значения. Единственное, что сейчас важно — выбраться из этого беспорядка, но я быстро понимаю, что возможности ограничены, если мы хотим избежать еще большего хаоса.
В дверь стучат, и через секунду в кабинет заходит мой помощник.
— Готовы к дебрифингу4? — спрашивает он.
Я жестом приглашаю его войти. Дэррилу около двадцати, у него темно-каштановые волосы и смуглая кожа. Лучший помощник, который у меня когда-либо был.
Он садится за стол напротив меня и поправляет дизайнерские очки.
— Как вы и просили, я связался с адвокатами по бракоразводным процессам. Тихо.
— Хорошо.
— Никому не говорил, от чьего имени обращаюсь. Фрэнсис Килберн ответил, что будет готов встретиться с моим анонимным боссом, когда график станет свободнее. Это может занять несколько недель.
Я потираю челюсть.
— Несколько недель?
— Да, — говорит Дэррил.
Я понимаю. Фрэнсис — лучший адвокат по разводам в городе. Для того, чтобы он просто рассмотрел анонимного клиента, Дэррил, должно быть, приложил много усилий.
— Хорошо. Аннулирование?
— Получаю те же результаты, что и вы, — говорит он. — К сожалению.
Я тяжело вздыхаю. Я сам учился на юридическом факультете, и хотя, конечно, не специализировался на семейном праве, знаю достаточно. Придется представить веские аргументы… Но, что еще хуже, дело станет достоянием общественности.
Чертовски неловко.
— Что еще?
Дэррил задумчиво постукивает ручкой по блокноту.
— Должны ли мы предпринять шаги для защиты ваших активов?
Я расправляю плечи, пытаясь ослабить напряжение. Конечно, должны. Если семья узнает об этом — о том, что я женился за Коннован без железного брачного договора, — я никогда больше не смогу появиться в Оук-Хилле.
«Ужасно» — недостаточно сильное слово, чтобы описать то, как все может обернуться.
— Да, — говорю я. — Назначь на завтра совместную встречу с адвокатом и бухгалтером.
— Будет сделано, — отвечает Дэррил, делая несколько записей в блокноте, но не спеша уходить. — У вас встреча в 14:00 с новыми разработчиками.
Я киваю.
— Отмени машину. Я бы предпочел пройтись.
Свежий воздух может помочь справиться с головной болью, вызванной недостатком сна.
— Готово, — говорит он. — У вас сегодня благотворительный ужин. Оставить или отменить?
— Оставь. Необходимо поддерживать видимость. Следи за газетами, включая те, что издаются в Неваде.
Свидетельства о браке являются общедоступными документами. Закрадывается подозрение, что есть люди, которые тратят время на изучение записей в поисках знаменитостей, чтобы впоследствие растиражировать их. Если повезет, никто из журналистов не узнает наших имен. На самом деле мы интересны лишь небольшому сегменту читателей, и, вероятно, тем, кто любит читать деловые журналы, а не желтую прессу.
— Готово, — снова говорит Дэррил.
Он встает со стула, но останавливается за ним, окидывая меня долгим, изучающим взглядом.
Я, должно быть, выгляжу ужасно. Ночь в Вегасе, и ни минуты отдыха.
— Что?
— Ничего, — говорит он, но в глазах мелькает насмешливый блеск. — Просто интересно, стоит ли поздравлять с тем, что вы стали женатым человеком.
— Уйди, — произношу я без какой-либо угрозы.
Улыбка Дэррила становится шире, и он покидает кабинет, громко стуча каблуками лоферов по паркетному полу.
Оказалось, все именно так, как я и ожидал. Аннулирование брака несет в себе риск превратиться в публичное зрелище.
Не говоря уже о том, что именно Конни предложила свадьбу в Вегасе. Был ли это какой-то план?
Возможно, придумать это помогла ее семья. А за всем стоит старший брат, Алек Коннован. Опираясь на то, что я слышал, новый генеральный директор «Контрон» — безжалостно расчетливый человек.
Часть меня отказывается верить в то, что Конни способна на такое. Другая, в свою очередь, знает, насколько глупа эта мысль.
Вскоре я покидаю офис. Есть работа, которую нужно сделать, но мне необходим весенний воздух и долгая прогулка по центру города на встречу. Поездка в лифте оказывается удушающей, и я быстро шагаю по вестибюлю, постепенно погружаясь в полуденный свет и гул Нью-Йорка, окруженного звуками мегаполиса.
Желтое такси громко сигналит, турист с развернутой картой останавливается посреди тротуара, а женщина в деловом костюме громко разговаривает по телефону.
Люблю все это.
Я засовываю руки в карманы и шагаю вперед, но едва успеваю пройти несколько футов, как кто-то бросается ко мне с тележкой с хот-догами. Это девушка, каштановые с явной рыжиной волосы наполовину спрятаны под кепкой Янкиз, а кроссовки и пальто, одетые на ней, кажутся слишком теплым для весенней погоды.