– Несколько дней еще куда ни шло, самое большее – неделю. Но за это время ты обязательно должна кого-нибудь найти. Я не хочу месяцами жить в твоем доме, – твердо сказала Коко, чтобы сразу расставить все точки над i.
– Ясно. Сделаю все, что смогу. Только выручи меня, будь добра. Когда ты сможешь заехать за ключами? Я еще хочу показать тебе нашу сигнализацию – мы добавили несколько функций, а с ними так просто не разберешься. Только ни в коем случае ее не отключай! Еду для Джека забирай из «Псовой столовой» – ее готовят дважды в неделю, по понедельникам и четвергам. И не забудь, мы сменили ветеринара, теперь у нас доктор Хадзимото с Сакраменто-стрит. На следующей неделе у Джека повторная прививка.
– Хорошо хоть детей у вас нет, – сухо заметила Коко, разворачивая машину. Уж лучше опоздать, зато сразу покончить с наставлениями сестры. Иначе Джейн запилит ее до помешательства. – С детьми по съемкам не разъездишься.
Ребенка Джейн и Лиз заменял их бульмастиф, которому жилось лучше, чем некоторым людям, – со специально приготовленной едой, дрессировщиком, грумером, приходящим на дом купать его. А уж внимания псу доставалось больше, чем многие родители уделяют детям.
Коко подкатила к дому сестры, возле которого уже ждал лимузин, чтобы отвезти Джейн в аэропорт. Заглушив двигатель, Коко поспешно выскочила из машины, оставив Салли с любопытством глазеть в окно. Ближайшие несколько дней ей предстояло провести в приятной компании. Бульмастиф Джек был втрое здоровее Салли, и, гоняясь друг за другом, собаки угрожали перевернуть вверх дном весь дом. Надо бы пустить их поплавать в бассейне, мелькнуло у Коко. Во всем доме она любила только гигантский проекционный экран в спальне. На нем было удобно смотреть кино. Экран занимал целую стену просторной комнаты.
Коко позвонила в дверь, и Джейн тут же открыла, прижимая к уху мобильник. Обругав в телефон профсоюзы на чем свет стоит, Джейн отключилась. Две женщины, стоящие лицом к лицу, были удивительно похожи: обе рослые, тонкие в кости, с красивыми лицами, в подростковые годы обе успели поработать моделями. Самой примечательной разницей между ними было то, что Джейн словно состояла из острых углов и носила прямые светлые волосы собранными в длинный хвост, а у Коко были распущенные рыжеватые волосы, чуть более мягкие черты и улыбка в глазах придавали ей женственности. Джейн всем своим видом служила напоминанием о стрессе, в ней всегда чувствовалась излишняя резкость, даже в детстве, но те, кто был близко знаком с ней, знали: несмотря на острый как бритва язык, Джейн добра и порядочна. Что, впрочем, не отменяло ее несгибаемости, так хорошо известной Коко.
С черными джинсами и черным кожаным пиджаком Джейн надела черную футболку, в ее ушах поблескивали бриллиантовые серьги-гвоздики. Коко была в белой футболке, джинсах, подчеркивающих стройность ее длинных изящных ног, и кроссовках, необходимых для работы; рукава наброшенного на плечи легкого свитерка она завязала на шее. Из них двух Коко выглядела определенно моложе. Изысканность Джейн слегка старила ее, тем не менее обеих можно было назвать яркими женщинами, поразительно похожими на их знаменитого отца. От матери, невысокой и чуть полноватой, Джейн унаследовала цвет волос, а медные локоны Коко напоминали о поколении дедушек и бабушек, так как у Базза Баррингтона волосы были иссиня-черными.
– Ну, слава богу! – выдохнула Джейн, а ее гигантский бульмастиф бросился к ним, встал на дыбы и взгромоздил передние лапы на плечи Коко. Пес понимал, что означает ее появление: запретные и в отсутствие Коко недосягаемые объедки со стола и вдобавок сладкий сон на бескрайних просторах кровати в хозяйской спальне, против которого решительно возражала Джейн. Своего пса она обожала, но твердо верила в соблюдение правил. Зато манипулировать Коко было так просто, что даже Джек добивался от нее того, чего хотел, а именно – проводить ночи на кровати. Завиляв хвостом, бульмастиф лизнул гостью в лицо с боˊльшим радушием, чем проявила Джейн. Из двух хозяек дома более приветливой была Лиз, но она уже улетела в Нью-Йорк. А в отношениях между сестрами всегда ощущалась натянутость. Какими бы благими ни были намерения Джейн, своей прямолинейности она не изменяла.