— На чьей ты стороне?
— Твоей, клянусь тебе, но ты далеко не уйдешь. В Тропинге не так уж много мест, где девушка может спрятаться.
— Дело не в том, чтобы прятаться. Речь идет о том, чтобы дать себе минутку подумать.
— У тебя, вероятно, будут считанные секунды, — поет Фрости, начиная отъезжать задом с подъездной дорожки.
— Я могла ненароком приковать его наручниками к кровати. Это должно было бы дать мне немного дополнительного времени.
— Что? — вопит она.
— Всего лишь одна рука, и его телефон был рядом с ним. С Джеком все будет в порядке, — объясняю я, а Фрости продолжает смеяться.
— Он будет так зол. — Она понятия не имеет. Моя задница все еще болит. — Почему ты так противишься этому? — спрашивает она, когда ей удается сдержать смех.
— Это больно, — наконец признаю я.
— Что ты имеешь в виду?
— Почему сейчас? Я была влюблена в этого парня с того момента, как он вошел в дом моих родителей, но по какой-то причине я была недостаточно хороша. Что изменилось? Почему именно сейчас? Неужели я просто сдамся после того, как он со мной обошелся?
— Ты выкладываешься так же хорошо, как и он, — замечает Фрости.
— Он начал все это. — Я складываю руки на груди.
— Может быть, это из-за твоего брата, и он беспокоился о том, что ему придется пересечь эту черту? — Я знаю, что это может быть правдой, но почему за меня не стоило бороться? Он может жениться на моем брате, если так беспокоится о том, что тот чувствует по этому поводу.
— Это все еще не компенсирует того, что Джек отпугнул всех, кто, возможно, Хотел встречаться со мной. Одному богу известно, чем он занимался все эти годы. — Я закрываю глаза, когда внезапно накатывают жгучие слезы. Я не могу думать о том, как он был с другой.
— Ты действительно думаешь, что Джек встречался бы с кем-нибудь из них? — Я качаю головой, но дело совсем не в этом.
— Я чувствую… — У меня перехватывает дыхание. — Себя жалкой. — О, милая. — Фрости заезжает позади пекарни и отстегивает ремень безопасности, чтобы протянуть руку и обнять меня. — Мужчины глупы, — шепчет она мне на ухо. — У всех нас есть свои пристрастия, а у некоторых из нас есть демоны. Но ты заставляешь его преследовать тебя, и я уверена, что он скажет тебе почему.
— Может быть, — бормочу я, когда мы выходим из машины. Я спешу внутрь и поднимаюсь в нашу квартиру, чтобы принять душ и переодеться в форму. Проверяю телефон, думая, что Джек собирается его разнести, но пока ничего.
Позже, когда я добираюсь до своей машины, мой телефон действительно звонит, но это Кэрол.
— Привет, — отвечаю я, включаю громкую связь и выезжаю на Рейндир Лейн.
— Думаю, что-то не так.
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю, я не могу этого объяснить. — Я слышу страх в ее голосе. — У меня было несколько пятен крови, и я просто… — Она замолкает, не в силах
сказать больше.
— Ты в своем магазине?
— Да.
— Я буду там через две минуты. Мы едем в больницу. — Я включаю фары и сирены, прежде чем рвануть в сторону магазина одежды. Когда я подъезжаю, она уже выходит за дверь.
— Может быть, я паникую.
— Садись в машину. — Открываю перед ней дверь, и она делает, как я велю. — Лучше перестраховаться.
— Диспетчер. — Сообщаю по рации после того, как запрыгиваю в машину и мчусь в сторону больницы.
— Девочка, у тебя такие большие неприятности. Джек…
— Софи. — Я прерываю ее. — Мне нужно, чтобы ты позвонила в Центральную больницу и сказала им, что я буду там через пятнадцать минут. Со мной в машине беременная женщина с кровянистыми выделениями и болью в животе. Срок двадцать недель. Скажи им, что я хочу, чтобы перинатолог и акушерка были на этаже скорой помощи, когда я туда доберусь.
— Занимаюсь, — отвечает Софи.
— Вау, я никогда не видела тебя такой серьезной. — Кэрол потирает свой живот.
— Я продолжаю твердить вам, ребята, что я коп, — поддразниваю я, что вызывает у меня легкую улыбку. — Я ходила на курсы и все такое.
— Знаю. Кроме того, шериф не назначил бы тебя помощником шерифа, если бы не верил, что ты сможешь справиться с ситуацией, когда в том возникнет необходимость.
Я выезжаю на шоссе, которое ведет из пригорода в сторону центра.
— Как ты себя чувствуешь?
— Думаю, может быть, я слишком остро отреагировала, я не знаю. — Она продолжает потирать рукой живот.
— Есть ли кто-нибудь, кому мы должны позвонить?
Я… ах. Я не знаю. — Кэрол испускает долгий вздох, но я не давлю. Сейчас не время.
— Почему бы тебе не рассказать мне о том, как ты улизнула от Джека этим утром, и Софи сказала, что у тебя неприятности? Это отвлечет меня от посторонних мыслей.
— Что за черт? Фрости тебе рассказала? — Кэрол пожимает плечами. — Стукачам накладывают швы.
— Ты коп, ты не можешь такое говорить.
— Да, ну, в общем я приковала кое-кого наручниками к кровати и оставила его там. Я не уверена, что следую всем правилам. Я хулиганка. — Это утверждение заставляет Кэрол издать еще один смешок, и на самом деле это все, что меня сейчас волнует.
— Тебе следует поговорить с ним. Выложи все карты на стол. — Кэрол вспоминает о той части моей жизни, где должны быть свидания, хотя я не уверена, что это можно так назвать.
— Это секс и драки. Вот единственные деве карты.
— Ты предохраняешься? — Она похлопывает себя по животу.
— У меня есть пистолет вот прямо здесь. Я похлопываю себя по груди. — Да и бронежилет на мне.
— Я приму уклонение от ответа на мой вопрос как отрицательный ответ. Дело не в сексе и драках. Джек - умный человек. Если он не использует защиту, значит, он делает это из каких-то соображений.
— Ловушка! — кричу я.
— Это не ловушка. Иначе ему бы пришлось склонить тебя на преступление.
— Так и есть. Нападение.
— Это уже чересчур. Или мне стоит сказать, его чересчур много.
— Кэрол! Тебе сейчас нужно позаботиться о себе, а не отпускать едкие шуточки. — Я съезжаю с шоссе, когда по радио раздается голос Софи, сообщающий мне, что персонал больницы ждет снаружи.
— Ты останешься со мной? — спрашивает Кэрол, становясь серьезной, когда я въезжаю в бокс для экстренных ситуаций.
— Я никуда не собираюсь уходить, — успокаиваю я ее, моля о том, чтобы произошло какое-нибудь рождественское чудо.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Джек
Уже поздно, когда я вижу, как Тинсел выходит из зоны ожидания отделения неотложной помощи и идет через вестибюль. Я встаю с неудобного стула и понимаю, что нахожусь в таком положении уже несколько часов. Они не могли сказать нам, что происходит, ау Тинсел не было с собой телефона.
Итак, мы с Фрости молча ждали в вестибюле, пока не узнаем какие-нибудь новости. Тинсел выглядит мрачной, идет уставившись в пол, не видя, как кто-то из нас подходит к ней ближе.
— Тин? — зовет ее Фрости, и, наконец, Тинсел поднимает глаза. — Как она?