За время, проведённое в его компании, я успел не только с ним смириться, но даже стал испытывать нечто вроде симпатии. В конце концов, шоггот не виноват в том, что его решили использовать в таких целях, и вообще он производил впечатление нормального парня.
Поскольку скрыть от него мысли не представлялось возможным, он тут же откликнулся:
— Лан, ты не думай — я не белый и не пушистый. При иных обстоятельствах хозяину этого тела бы не поздоровилось, но… Раз мы с тобой жертвы обстоятельств, приходится выглядеть лучше, чем есть на самом деле. А насчёт сна — в моём мире мы можем трудиться годами без всякого сна и отдыха. Так что ты можешь дрыхнуть, а я займусь беседой с самым интересным собеседником на свете.
— Это с каким ещё собеседником? — ужаснулся я, представив, что благодаря шогготу превращусь в какого-нибудь лунатика и стану приставать с разговорами к посторонним.
— Не паникуй раньше времени, — засмеялся напарник. — Я думал ты знал этот старый афоризм. Разумеется, я имел в виду под интересным собеседником себя любимого. Так что спокойной ночи, Лан!
— Спокойной ночи… — я замолк, вспомнив, что не знаю, как его зовут.
— Ты всё равно не сможешь выговорить моё имя! Ваши голосовые связки не в силах воспроизвести эти звуки.
— Но я должен же хоть как-то к тебе обращаться!
— Да зови как хочешь — мне по барабану!
Я задумался. Не знаю почему, но в голову пришёл один из любимых мультиков моего детства про домовёнка Кузю — отец всегда ставил мне только советские мультфильмы. Я понятия не имею, каков был истинный облик шоггота (если он вообще у него есть), и потому представил его себе в виде этого самого домовёнка: добродушного, с простецким лицом и густой копной соломенных волос на голове.
— Как насчёт Кузи?
— Кузи?! — шоггот хохотнул. — А что — пойдёт!
— Тогда спокойной ночи. Кузя!
Глава 7
Глава 7
Утреннюю побудку мне устроил не будильник, а шоггот, не возражавший откликаться на имя Кузя.
— Вставай, Ланской. Проспишь всё на свете! — забубнил он у меня в голове.
Я с сожалением открыл глаза. Блин, как хотелось бы проснуться в своём настоящем доме, том, что остался в моём мире. Но нет же! Я по-прежнему нахожусь в «гостях» у сволочного Волкова, а в башке сидит подкинутая им нечисть.
— Но-но! — обиделся Кузя. — Ты говори… то есть думай, но фразы-то выбирай!
— Я даже не представляю, как это делать, — признался я. — Оно само за меня думается.
— То есть контролировать разум ты не умеешь? — удивился незримый напарник.
— Только по мелочи. Я ж не волшебник, а только учусь. И раз речь зашла о волшебстве, сиречь магии — мне нужна мана! И ради бога, Кузя, не вздумай шутить насчёт манной каши, — взмолился я.
— Ну вот…- сокрушённо выдохнул собеседник. — Такой прикол обломал.
Он на секунду замолчал.
— Так, скоро в комнате появится Волков. Ты ему прямиком и скажи, что для успеха операции тебе позарез необходима мана. Пусть ищет, где хочет. Итак, три…, два…, один!
Дверь распахнулась, причём без всякого стука.
— А, это вы! — хмыкнул я. — Пришли пожелать мне доброго утра?
— Пришёл узнать удалось ли вам что-то придумать. Не забывайте, часики тикают, времени у вас, Ланской, осталось в обрез.
— Могли бы и не напоминать, — буркнул я. — Мы придумали кое-что, но для воплощения нам понадобятся несколько вещей.
Волков присел напротив, его взгляд стал злым и колючим.
— И какие же?
— Во-первых, мана. Как вы сказали вчера — бояться вам нечего, я не смогу причинить вам зла.
Он задумался.
— Проблема решаема. Я найду вам источник. Что во-вторых?
— Во-вторых, вы можете выманить сегодня вечером Воропаева из своего особняка? Например, на какую-нибудь деловую встречу?
Волков почесал затылок.
— Деловая встреча — не самый удачный вариант, Ланской. Воропаев — далеко не дурак. Он свяжет кражу бумаг из дома со мной, а мне бы хотелось избегать лишний трений хотя бы на первое время.
— И всё-таки, придумайте что-нибудь! — настойчиво произнёс я. — Мне казалось — вы заинтересованы в успехе этой… операции. Готов побиться об заклад, у вас есть какие-то запасные варианты или комбинации на все подобные случаи жизни.
Мой тюремщик задумался ещё сильнее. Всё это время я не сводил с него глаз. Наконец, Волков решился:
— Кажется, я знаю, как Савву Мстиславовича можно выдернуть из дома.
— Поделитесь, каким именно способом вы планируете это провернуть?
— Почему нет? Мы же теперь вроде как союзники! — противно хохотнул он. — Наш Воропаев не такой уж примерный семьянин, как про него думают. Он любит поволочиться за юбками. В город на гастроли приехала одна столичная штучка — известная актрисулька Вера Ледянова. Уверен, Савва Мстиславович с удовольствием за ней приударит в этот вечер, а то и ночь.
— Как вы организуете их свидание?
Он махнул рукой.
— Пустяки. Чисто технический момент! К тому же я сделаю всё так, что Волкову даже в голову не придёт связать это со мной. Будут ещё вопросы или пожелания?
— Пусть Анфису позовёт, — настойчиво потребовал неутомимый шоггот.
Оно, конечно, утренний секс — штука хорошая, не поспоришь. Но после раслабона хватит ли у меня сил на то, что мы задумали?
-Хватит, я гарантирую, — самоуверенно заявил сверхозабоченный Кузя.
Я поддался его энтузиазму.
— В-третьих, пригласите, пожалуйста, Анфису. Если она, конечно, не занята.
Волков усмехнулся.
— А мне ваш подход нравится, Ланской! Я даже сожалею, что всё так получилось. Вы могли бы стать отличным другом!
— Даже не сомневайтесь, — улыбнулся я. — А уж какой шикарный из меня враг!
Сказав это, я мысленно одёрнул себя и выругал за столь длинный язык. Но что поделать: слово — не воробей. Вылетело — хрен поймаешь.
Собеседник ожёг меня ненавидящим взором. Всё стало ясно: когда мы с шогготом провернём эту авантюру, Волков от меня избавится. Собственно, так и было задумано с самого начала, а сейчас я будто лакмусом выявил его истинные намерения.
— Надеюсь, часа вам хватит. За это время я постараюсь что-то придумать насчёт вашего первого пожелания, — сухо буркнул Волков и поднялся.
Анфиса появилась почти сразу, после того как за ним захлопнулась дверь, словно ждала там. Шоггот довольно захихикал, и я приступил к практическим действиям, но на сей раз с не очень удовлетворительным для себя результатом. Может, кого-то и лишний раз подбадривает, когда за ним наблюдают в процессе этого самого, а вот меня пусть и внутренний, но всё-таки чужой взгляд Кузи во время интима как-то напряг.
— Слышь, друг сердечный, ты можешь ненадолго отключиться? — поинтересовался у него я.
— Надо же какие мы стеснительные! — засмеялся Кузя. — Ладно, будь по твоему. Занимайся спокойно, я не смотрю.
В назначенное время снова появился Волков, на сей раз не один: за его спиной маячили два шкафообразных типа, поперёк себя шире.
— Это что — охрана? — удивился я.
— Охрана не для меня, а для вас, Ланской, — туманно пояснил тот. — В наших краях не так уж и много источников маны, а те, что поблизости, хорошо охраняются. Мне бы не хотелось потерять вас на начальной стадии операции.
Один из амбалов держал в руках одежду и по приказу шефа положил её передо мной.
— Одевайтесь, — сказал Волков. — Я приказал уничтожить ваш гардероб. Всё равно он пришёл в полную непригодность. К тому же за вами охотится полиция… В этом наряде вас будет проблематично опознать.
На сей раз это тоже была форма. Но не военная, а студенческая: двубортная, со стоячим воротником тужурка чёрного цвета из плотного на ощупь сукна — застёгивалась она на позолоченные пуговицы с выгравированным на них гербом; тёмно-синие брюки, пошитые з той же ткани, что и тужурка.
Имелась и верхняя одежда: чёрная двубортная шинель с погонами и петлицами, чем-то смахивающая на шинель морских офицеров, и такого же цвета фуражка с козырьком. На околыше располагался позолоченный вензель университета.