На следующий день после того, как Эмма и Бекки сняли номер в очень дорогой и фешенебельной гостинице «Гриллон», прибыли бумаги от поверенного. Все они содержали описание достойных женихов. Эмму развеселило, как мистер Эванс применял цветистые обороты, чтобы подостойнее описать претендентов. Один мужчина имел: «Блестящее воспитание и чарующие манеры», в то время, как другой был: «Владельцем роскошного поместья в Йоркшире, только слегка заложенного». Она торопливо перелистывала страницу за страницей. На самой последней значился: «Энтони Вон, третий виконт Верлэйн». Никаких завлекающих комментариев, только факты: «Его поместье Кенфилд на грани потери права выкупа», «Азартные игры по крупным ставкам», шли с пояснением: «Обычно побеждает, хотя никогда не обвинялся в обмане».
Эмма улыбнулась. Если Энтони не изменился до неузнаваемости, то он никогда не опустится до обмана». Положив на колени листок, она трезво стала размышлять. Конечно, она была дурочкой. На самом деле она никогда не знала Энтони достаточно хорошо. В последний раз, когда она видела его, он уже возмужал, тогда как она всё ещё не покинула классной комнаты. Она мечтала о нём, лелеяла его случайные добрые слова и любила она его с невинным пылом очень юной девушки. Через год или два она, конечно, переросла бы увлечение, если бы продолжала вести старый образ жизни.
Но все безвозвратно изменилось, когда ей исполнилось пятнадцать, и у неё так и не появилось реальной возможности для романа. Самым интимным, что она испытала, был поцелуй пьяного гостя прежних хозяев, загнавшего её в угол. Неприятный опыт. Неудивительно, что старые мечты об Энтони остались живы в её сердце.
Она заглянула в досье и поняла, что Энтони снимал комнаты на Брутон–стрит, буквально за углом от «Гриллона». Ничто не мешало ей прогуляться. «А что, это была хорошая идея – нанести ему визит. Как его кузине, ей это не возбранялось. Одна–единственная короткая встреча должна была прояснить – вычёркивать его из списка или нет. Тогда она бы освободилась от своей девической мечты и забыла его навсегда».
Быстро, прежде чем она могла испугаться собственной смелости, Эмма накинула плащ и пошла навестить кузена. Подойдя к дому, где жил Энтони, она в нерешительности остановилась. Здание представляло собой блок комнат для джентльменов, а квартира Энтони была на верхнем этаже. Она уставилась на незамысловатый фасад, задаваясь вопросом, посмеет ли она войти. Пока ещё не поздно вернуться и, возможно, спасти себя от ещё большего унижения. Но ей нужно было знать. Стиснув зубы, она поднялась по ступенькам и вошла в общий холл. Она увидела стойку швейцара, но его самого поблизости не наблюдалось. Ничуть не жалея, что прошла незамеченной, Эмма продолжила путь наверх.
Квартиру Энтони было легко определить по табличке с его именем в маленьком медном держателе на двери. К её удивлению, сама дверь была немного приоткрыта. Она легонько постучала, когда никто не ответил, толкнула дверь, открыв её пошире, и ахнула, шокированная видом лежащих на полу гостиной тел. Гостиная располагалась как раз за крошечной прихожей. Квартира была похожа на место побоища. Потом она услышала звучный храп и почувствовала кислый запах разлитого вина и рвоты. Её ноздри подрагивали, когда она вошла в гостиную и рассмотрела всё более тщательно. Очевидно, что она прибыла наутро после оргии. Опустевшие винные бутылки были повсюду, наряду с дюжиной растрёпанных молодых людей и почти таким же количеством женщин. Само собой, лёгкого поведения.
Но ни один из пьяных мужчин не был тем, кого она разыскивала. Эмма помедлила в нерешительности, понимая, что разумная женщина немедленно убралась бы отсюда и забилась в сильной истерике на улице. Но она уже зашла настолько далеко, что не хотела уходить, не повидавшись с Энтони. У неё могло не хватить мужества вернуться сюда вновь.
Открытая дверь в дальнем конце гостиной вела к затемнённой спальне. Внутри она смутно различила кровать с мужчиной, спавшим на спине поверх скомканного покрывала, который мог быть Энтони. Она предпочла не задумываться над тем, в каком он состоянии или с кем делит постель.
Она начала пробираться сквозь путаницу тел, стараясь никого не задеть. В середине комнаты один из спящих застонал, затем перевернулся и поймал её за правую ногу.
– Красивые лодыжки, – невнятно пробормотал он. – Иди сюда, дорогая.