— Смеешься?
— Нет.
— Ты так боишься отца?
— Нет. То есть да. В каждом обществе есть свои приличия. Ты же учила про родственные браки.
— Ты мне не родственник.
— Я — почти родственник.
— Почти не считается.
— Я знаю, ты девушка настойчивая. Тебя трудно переубедить.
Марина повернулась к нему и заглянула в эти зеленые, вечно смеющиеся глаза. Она закрыла их руками и прикоснулась к его губам. Андрей дернулся, как от электрического тока. По лицу девушки потекли слезы.
— Прости, — сказала она, — я больше не буду. Выходи. Мне нужно ехать.
— Мариш! Это ты меня прости. Я сделал тебе больно. Но так нужно. Давай к блондину съездим? Покатаешь меня?
— Нет. Сейчас я не могу. Уйди, пожалуйста.
— Я не могу тебя бросить в таком состоянии, да еще наедине с рулем. Пойдем к нам в гости. Матушка тебя таким вареньем угостит! Ты такого никогда не ела.
Марина с трудом сдерживала свои рыданья.
— Ладно, пойдем.
Они вылезли из роскошной машины и пошли в дом на третий этаж. О хлебе даже не вспомнили. На пороге их встретила Вероника Ивановна. Она всегда улыбалась. Всю жизнь она проработала учительницей русского языка и литературы. Ее речью и манерами восхищались все и всегда. Ее красотой, наверное, еще больше. Даже в таком преклонном возрасте она сохранила прямую осанку, мягкий голос и ясность ума.
Она сразу узнала Марину, которая часто бывала у них еще ребенком. Засуетилась с чаем. Борис выглядел бледным, но приветливым. Марина покраснела, вспомнив свою недавнюю выходку с походом к его бывшей жене. «Интересно, — подумала она, — видел ли он меня в бинокль?». В зале, куда всех усадила хозяйка, стоял большой круглый стол с электрическим самоваром во главе. Марина предложила помощь, но Вероника Ивановна категорически отклонила любые попытки, мотивируя отказ необходимостью разминать больные ноги. Раньше Борис Иванович работал доцентом на кафедре философии местного университета. Мариша, видя замешательство Андрея, решила нарушить молчание философским вопросом, который действительно ее интересовал.
— А вот скажите, Борис Иванович, вы, во что больше верите в случайность или в закономерность?
— Ну, это замечательный вопрос, особенно из уст такой молодой и прекрасной особы… Собственно говоря, это две стороны одной медали.
Тут он пустился в дебри откровенной философии, так что уже на четвертом предложении Марина потеряла логическую нить повествования и лишь цеплялась за какие-то обрывки фраз. Андрей вышел на кухню. Сознание Марины перенесло ее на второй курс в кабинет философии. Она и Сергей Капустин за одним столом. Окна открыты. На дворе весна. Тема занятия та же «Случайность и закономерность». Марина запомнила это занятие до мельчайших подробностей. Вел цикл философии всеми любимый Глеб Николаевич, пожилой преподаватель с неподражаемым оптимизмом и чувством юмора. За что его любили все студенты. Плюс ко всему его очарованию то, что он никогда не отмечал отсутствующих.
— Итак, — сказал Глеб Николаевич, — сегодня весьма интересная тема. Кто готов нам выдать афоризмы?
С этого обычно начиналось занятие. Каждый пытался высказаться на нужную тему, и не просто высказаться, а с юмором, придумать остроту или афоризм. Или зачитать.
Группа зашумела. Панков, их вечно занудный староста, сказал:
— Жизнь — цепь сплошных случайностей. В ней нет ничего закономерного, на самом деле.
Кто-то присвистнул и возразил:
— А как же: «Что посеешь, то и пожнешь», «Не рой яму другому, сам в нее попадешь»?
— Это пословицы для поучения подрастающего поколения. В них столько исключений, — пытался спорить Панков.
И тут понеслось. Кто-то доказывал правоту случайности, а кто-то во всем видел закономерность.
Староста опять взял слово, он любил философствовать:
— Если исключить прямые силлогизмы типа «если много есть и мало двигаться, то станешь толстым и рано помрешь», «если по ночам гулять по малолюдным местам, то можно нарваться на неприятности», «если не учить, то можно не сдать экзамен», в остальном — жизнь — просто набор случайностей… Это точно.
Тут опять кто-то присвистнул, а девчонки захихикали:
— Если дать взятку… то экзамен автоматически сдан.
Сергей Капустин тоже взял слово, откашлялся и сказал:
— Думаю, что в жизни, действительно, бывают случайности, но они ничего не значат, с ними можно и нужно бороться. Нельзя давать волю случаю. Нужно все предвидеть и предусмотреть. В этом — задача каждого человека, особенно врача. Можно дать взятку — и вылететь из института.