Она даже не оглянулась.
До коттеджа, в котором скрылась девушка в бейсболке, оставалось не более тридцати ярдов. Ханна видела, что за ней следят несколько пар глаз – ружейные стволы были направлены в ее сторону, и хотя ей было страшно – а кому бы не было страшно в такой ситуации? – делала вид, что все это ее не касается.
От ворот этого было не разглядеть, но слева, возле старого вяза, на котором еще чудом держалась листва, перед Ханной открылись могилы – шесть свежих могильных холмиков, а чуть дальше виднелись следы от присыпанной ямы побольше – там тоже кого-то зарыли. Что же тут, черт побери, произошло?
Детали, которые она улавливала на ходу, говорили откровеннее любых слов о том, что здесь что-то случилось.
Под ногами блеснула россыпь стрелянных гильз, следы на хвое – кто-то стрелял с этого места. Куда?
Она бросила взгляд левее.
Отметины пуль выделялись на фоне темной коры вяза брызгами белой краски.
Разбитое окно в коттедже справа, торчащая из старых рам щепа.
Еще одна россыпь гильз у крыльца.
Неслабо.
Когда она подошла ближе, двери домика распахнулись и недавняя собеседница Васко вышла навстречу, держа Ханну под прицелом.
Та остановилась. Ствол карабина смотрел ей в грудь.
– Я же сказала не заходить!
– Я – Ханна, Васко – мой напарник.
Испуганная девочка, ее ровесница, не больше семнадцати в любом случае, но, скорее, шестнадцать. Вблизи было слышно, как от нее пахнет страхом. Она так боялась, что действительно могла выстрелить.
– Я безоружна. Не надо стрелять.
– Подойди ближе, – приказала девушка.
Ханна послушно сделала несколько шагов.
– Еще.
Доски веранды скрипнули под ногами Ханны. Ствол карабина был в футе от ее груди.
Ханна понимала, что Васко сейчас совершенно бессилен – она сама спиной закрывала ему цель.
– Заходи, – скомандовала девушка в бейсболке, отступая.
– Только не это, – прошипел Васко, не отрываясь от бинокля. – Не ходи туда! Не ходи!
Ханна не задумываясь переступила через порог. Дверь за ней со стуком закрылась.
Васко ударил кулаком по капоту и снова выругался.
Ему хотелось выть от бессилия.
Внутри коттеджа было темновато, но глаза быстро привыкли и Ханна рассмотрела, что вместе с ней в комнате находится не только амазонка в бейсболке, а еще шесть девочек: трое совсем юные – дети, даже не тины, а трое относительно взрослые – на год-полтора младше ее самой.
У одной из старших девочек в руках было охотничье ружье, у другой пистолет, но не настоящий, а ярмарочная пневматика – из такой Ханна настрелялась в детстве, пытаясь выиграть приз в балаганах. Остальные были вооружены кто чем, вплоть до кухонных ножей и детской алюминиевой биты. Выглядело это все комично, но выражение лиц девочек к шуткам и смеху никак не располагало.
– Я без оружия, – повторила Ханна, как заклинание. – Могу опустить руки?
– Опускай, – разрешила девушка в бейсболке. – Дернешься – застрелю.
– Как тебя зовут?
– Какая тебе разница?
– Должна я как-то к тебе обращаться?
Девушка подумала, дернула углом рта и сказала:
– Я – Марта.
– Я – Ханна. А как зовут твоих подруг?
– Их для тебя никак не зовут! – Марта выплюнула эти слова с ожесточением. – Зачем пришла? Говори!
– Васко сказал тебе, зачем. Вы можете поехать к нам в город. Там есть еда, лекарства, там безопасно. Среди нас у вас есть шансы дожить до весны. Без нас – нет ни одного.
Амазонка и ее подруги слушали, это уже было победой.
– Вы уже в курсе, что все, кто старше восемнадцати умирает?
– Еще как в курсе! – сказала одна из старших.
У нее под глазом красовался огромный синяк, а на остром подбородке немаленькая ссадина.
– Малочисленной группе не выжить в таких условиях. Если вас не убьют голод и холод, не застрелят чокнутые, которых развелось полно, то постепенно убьет вирус. Вам нельзя оставаться тут, Марта. Поехали к нам, слышишь?
Марта молча покачала головой.
– Нет.
– Ну хорошо, – вздохнув, сказала Ханна. – Давай сначала. Пока мы с тобой тут просто болтаем, в другом месте могли бы найти тех, кто хочет спастись. Я не могу уговаривать тебя вечно. Но я спрошу у тебя еще раз… Что тут произошло?
Марта оскалилась было, как разъяренная кошка, но старшие окружили ее и стали что-то нашептывать на ухо, поглядывая на Ханну через плечо. Потом та, что с подбитым глазом, начала говорить.