– Еще раз спрашиваю, – сказал Грег громко, перекрывая шум голосов. – Зачем вы сюда пришли, Тони? Зачем ты привел сюда людей? У них нет работы?
– Работа подождет! – выкрикнул Энтони. Кулаки его сжимались и разжимались, руки были вытянуты вдоль тела. – Мы пришли спросить тебя, Грег, зачем ты приводишь в город чужих?
– Что происходит? – едва слышно спросила Ханна.
– Спектакль… – отозвался Грег. – Мальчик обиделся. Уйди на всякий случай в дом…
– Еще чего!
Стаховски пожал плечами.
– Я рассказывал на общем собрании, Тони, – терпеливо пояснил он. – Это наш шанс не вымереть через пару лет. Я подробно рассказывал, а ты, наверное, упустил. Нам нужно полторы тысячи жителей, чтобы сохранить город.
– Вы слышали? – спросил Тони у толпы, повернувшись к Грегу и Ханне спиной. – Полторы тысячи!
Толпа застонала.
– Полторы тысячи! – крикнул Тони, поворачиваясь к Грегу лицом. Глаза его горели нехорошим мутным огнем, как у пьяного, поймавшего кураж. – А о нас ты подумал, Грег? Зачем нам столько лишних ртов? Что мы будем жрать зимой?
– Нам хватит еды.
– Вранье!
Энтони снова повернулся к толпе.
– Мы не сможем прокормить столько народу! Нас ждет голод!
– Хватит говорить чушь, Тони! – сказал Грег. – Все посчитано и с запасом. Нам с головой хватит до весны!
– Нам не нужны чужие! – проорал Тони. – Нам-не-нужны-чужие!
– Нам-не-нужны-чужие! – подхватила толпа. – Нам-не-нужны-чужие!
Ханна смотрела на Дану, которая подхватила слоган вместе с другими: лицо у нее было испуганное, глаза бегали. Ханна пыталась поймать ее взгляд, но из этого ничего не выходило. Дана, та самая Дана, с которой всегда было так хорошо и просто, отказывалась посмотреть в глаза подруге!
– Пусть уходят! – проскандировал Тони.
– Пусть-уходят! Пусть-уходят! Пусть-уходят! – подхватила толпа.
Из-за дома, пройдя через бэк-ярд, появился Васко с неизменной М-16 на ремне и стал справа от крыльца, рядом с Грегом. С другой стороны, рядом с Ханной, возник вооруженный Марк.
– А! – расплылся в гримасе Тони. – Привет! Палач явился! Ну, что, Гонсалес, сегодня опять кого-нибудь пороть будешь? Или голову отрежешь?
– И тебе доброе утро, Тони! – сказал Васко.
– По какому праву, – Тони снова повернулся к Грегу, – ты захватил власть в Вайсвилле? Почему ты решаешь, кому жить, а кому умереть? Может, мы не хотим видеть тебя главным? Мы же тебя не выбирали, ты сам выбрался!
– Вы-бо-ры! Вы-бо-ры! – завела толпа. – Вы-бо-ры!
– Что? – Тони подошел к крыльцу и ухмыльнулся. – Что, вождь, забздел? Слабо?
– Порулить захотелось? – спросил Грег, не повышая голоса. – Завязывай, Тони! Ты сейчас с огнем играешь!
– Это ты, что ли, огонь? – спросил Энтони, кривя презрительно рот. – Чем ты лучше меня? Почему я должен тебя слушать? Я не боюсь тебя, Грег! Смотри, со мной пришли мои друзья! Им тоже надоело рыть ямы и ставить забор!
Он повернулся к толпе и ткнул пальцем в Стаховски.
– Может, он будет ставить ограду, а мы распоряжаться?
Грег поднял руку прежде, чем толпа успела взвыть в ответ на слова Тони, и гул голосов мгновенно сошел на нет.
– У нас было два пути, – голос у Стаховски был звучным, его хорошо слышали даже те, кто стоял в последних рядах, на улице. – Мы могли начать собачиться, действовать отдельно друг от друга, разбежаться по своим домам и не строить ограды, не заботиться совместно о маленьких детях, не собирать продукты… Это самый простой вариант. В конце него смерть. Мы выбрали второй путь, но значительно сложнее. Гораздо сложнее. Потому, что надо пахать. Въ…вать с утра до ночи, причем не для себя конкретно – для всех. Раньше мы с вами были одноклассниками, соседями, просто жили в одном городе. Теперь мы…
Он задумался на миг, но быстро нашел слово.
– Теперь мы – племя, и должны держаться друг за друга. Мы должны превратить Вайсвилль в крепость, чтобы выжить. Мы должны стать одним целым. Наши ворота открыты для тех, кто пришел с миром, кто готов жить по нашим правилам. Если кто-то не хочет жить с нами – для него тоже открыты ворота. Каждый волен уйти и жить так, как он хочет.
– А правила у нас определяешь ты? – спросил ехидно Энтони. – И кому уходить, тоже определяешь ты?
– Да, – ответил Грег спокойно, глядя на бывшего одноклассника сверху вниз. – Это определяю я.