Священник в белом облачении поприветствовал нас, затем гостей, а после начал церемонию. По традиции мы должны были получить благословение церкви, но я не верил в Бога. Сомневаюсь, что хотя бы один из присутствующих здесь верил.
— Лука и Ария, — обратился к нам священник. — Добровольно ли и без принуждения вы пришли сюда, чтобы связать себя узами брака? Будете ли вы любить и уважать друг друга как мужа и жену до конца ваших дней?
Любить. Будто бы этот брак был по любви. Я никогда и никого не любил, и не полюблю. Любовь - это слабость. Рука Арии напряглась, и я задумался, не была ли она настолько глупа, чтобы надеяться на нечто подобное. Я буду относиться к ней с уважением, и, возможно, смогу принять ее как партнера, но любить? Я едва не рассмеялся. Семья - единственная любовь, что у меня была.
— Да, — ответил я, как все того ожидали. «Да» Арии тоже прозвучало без колебаний.
Священник удовлетворенно кивнул.
— Поскольку вы намерены заключить брак, соедините свои правые руки и заявите о своем согласии перед Богом и его Церковью.
Я взял руки Арии и обернулся к ней. В первые с того момента, как была приподнята ее фата, она встретилась с моим взглядом. Ее лицо не выражало ровным счетом ничего, но ее глаза не скрывали ни единой эмоции. Страх. Отчаяние. Безнадежность.
Злость затопила меня.
— Я, Лука Витиелло, беру тебя, Ария Скудери, в свои жены. Я обещаю быть верным тебе в хорошие времена и плохие, в болезни и в здравии. Я буду любить тебя и уважать до конца своих дней.
Я попытался не обращать внимание на ее дрожь, пока надевал кольцо на ее палец.
— Ария, прими это кольцо в знак моей любви и верности. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Отныне она моя.
Теперь настала очередь Арии надеть кольцо на мой палец, но она так чертовски сильно дрожала. Я придержал ее руку. Людям не обязательно видеть то, насколько она боялась меня. Но Маттео с его гребаным ястребиным взором все равно, конечно же, заметил и ухмыльнулся. Я не хотел знать, что у него на уме.
— Вы можете поцеловать невесту, — произнес священник.
Ария приподняла голову. Она еще больше напряглась, а в глазах отразились тревога и смущение. Блять. Я сжал ее руки. Даже не знаю, зачем.
Я ненавидел то, что разделяю этот момент со всеми этими ублюдками. Я целовал огромное количество женщин, трахал не меньшее, но этот первый вкус моей жены... Это не было тем, чем я хотел делиться. Я знал, что Ария предпочла бы куда более приватную обстановку - конечно, предпочла, ведь это был ее первый поцелуй.
Ее гребанный первый поцелуй.
Я наклонился и прикоснулся своими губами к ее. Почти ничего не было. Воздуха больше, чем прикосновения. Не стоило даже заострять внимание, но, черт подери, мое тело словно ожило. Ария моя.
Румянец окрасил ее щеки, и мне пришлось приложить все усилия, лишь бы не закинуть ее на свое плечо и не отнести в нашу комнату прямо сейчас. Я не мог дождаться ее обнаженного тела подо мной, того, как я погружу свой член в нее. Будто бы сумев прочесть мои мысли, Ария вздрогнула, и моя похоть испарилась.
Я даже не хотел думать о том, что она будет так же реагировать на мои прикосновения ночью. Блять.
Я взял ее за руку и повел по проходу. Мужчины из Семьи кивали мне, пока все хлопали. Тут же появился официант, держащий на ладони поднос с шампанским. Я взял один бокал себе и другой для Арии, передавая ей.
Ария сжала бокал в своих изящных пальцах, но никак не отреагировала на меня, даже не взглянула в мою сторону. Вскоре гости окружили нас, поздравляя. Это было нашей традицией, так что избежать этого не получилось бы, как бы я ни хотел приблизить брачную ночь со своей женой.
Взгляд Арии был отстраненным, губы сжаты в тонкую линию на бледном лице. Я наклонил свою голову к ней.
— Улыбайся. Помнишь, ты счастливая невеста?
И будто бы кто-то щелкнул выключателем, на лицо Арии вернулась маска счастья, абсолютно поддельная. Я сделал глоток шампанского, подавляя собственное разочарование из-за ее неприкрытого несчастья. Эта свадьба была не моей идеей. Я в принципе не хотел жениться. Моя жизнь посвящена Семье, и в ней нет места женщине.
Первые гости появились перед нами, мой отец и Нина. Она держалась в шаге позади него, как он того и хотел.
Отец положил руку на мое плечо. Он был со мной одного роста, единственный из здесь присутствующих, и его глаза встретились с моими. Серые глаза и темные волосы, как и у меня. Но на этом наше сходство и заканчивалось, за исключением склонности к жестокости.
— Лука, мой старший сын, — произнес он гулким голосом, привлекая внимание других гостей. — Сегодня особенный день и для тебя, и для Семьи.
Я натянуто улыбнулся. Он наклонился ближе, понижая голос настолько, что только я мог слышать его.
— Я завидую тебе сегодня. Нет ничего лучше выражения глаз женщины, когда она понимает, что ты можешь сделать с ней все, что захочешь, разрушить ее глупые надежды, сломить ее тело и дух. И, должен признаться, у твоей жены великолепные глаза. Было бы захватывающе увидеть в них ужас.
Что-то темное и жестокое заклокотало в моей груди, и направлено оно было отнюдь не на беззащитную женщину, стоящую рядом. Я вновь улыбнулся отцу, ничего не отвечая, боясь, что выдам свои мысли. Отец сделал шаг назад, его взгляд переметнулся к Арии, когда он направился, чтобы поздравить ее. Все мое тело замерло от напряжения, пока он целовал ее руку. А затем передо мной появилась Нина, приближаясь, чтобы поцеловать меня в щеку и заговорщически прошептать:
— Ох, Лука, она такая малышка. Не сломай ее в первую же ночь. У тебя будет еще много ночей, чтобы насладиться этим.
Она знала, о чем говорила. Отец наслаждался, ломая ее ежедневно. Я адски ненавидел Нину за ее желчность, но я знал, что это единственная защита, что у нее есть. Наконец, отец и его жена извинились и дали возможность другим гостям приблизиться.
Как того требовали правила, это была семья Арии. Скудери выглядел так, будто бы завоевал Нобелевскую премию, когда пожимал мою руку, а потом обнимал Арию. Ее мать, Людевика, подошла ко мне. На мгновение Людевика взглянула на меня так, будто бы хотела что-то сказать, ее взгляд метался между мной и Арией, ее лицо было полно беспокойства, а затем она скрыла это. Она тяжело сглотнула и подошла ближе, взяв за руки, чем удивила меня.
— Ария - хорошая девочка. Она не даст Вам ни единой причины, чтобы причинить ей боль. Она выполнит любые ваши желания... — ее голос был едва слышен.
— Людевика, ты заставляешь остальных гостей ждать, — сказал резко Скудери, и его жена мгновенно отошла от меня. С последним молящим взглядом она подошла к мужу. Не нужно быть гением, чтобы понять, что она подразумевала. Она умоляла меня не быть слишком грубым с ее дочерью этой ночью, это то, как, она думала, я поступлю. Я не стал давать ей никаких обещаний. Ария больше не была ее ответственностью. Она была моей. Отец стоял позади, словно щедрый хозяин, но его острый взгляд следил за каждым моим движением.
Он не увидит ни тени моей слабости. Ни сейчас, ни когда-либо впредь.
Данте Кавалларо и его родители были следующими на очереди. Меня удивило, что Данте шел первым. Это было очевидным сигналом о том, кто в ближайшее время встанет во главе Синдиката, несмотря на то, что его отец все еще был Боссом.
Лицо Данте ничего не выражало, когда он целовал руку, в нарушение протокола поздравляя сначала Арию, а не меня. Я внимательно смотрел на него, чуть нахмурившись. Когда он, наконец, подошел ко мне, наши взгляды встретились, я видел ту же самую настороженность и в его глазах. Эта свадьба предполагала установление мира, но ни я, ни Данте не верили в эту хрупкую договоренность.
— Мои поздравления со свадьбой, — сказал он безэмоционально.
— Спасибо, что отдали мне самую красивую женщину Синдиката, несмотря на то, что тебе самому нужна жена, — что-то мрачное мелькнуло во взгляде Данте, и это было не единственной эмоцией в ответ на мои слова. Вспышка отчаяния и боли осветила его лицо прежде, чем он успел вновь надеть свою маску. Данте тосковал по своей умершей жене. Это осознание удивило меня. Я запомнил это на будущее. Мой отец не стал откладывать женитьбу на Нине после смерти мамы. Женщины для него - взаимозаменяемые предметы для получения удовольствия.