ЛУКА, 20 ЛЕТ
В тот момент, когда мы вошли в лифт, звуки музыки и смеха обрушились на нас.
— Кажется, эта вечеринка стоит потраченного времени, — сказал Маттео, изучая свое отражение в дверях. За исключением общих черт, мы не были похожи. Я был вылитый отец – те же холодные серые глаза, те же черные волосы, но я никогда не одевался так же отвратительно, как он.
— Было бы неплохо, но в первую очередь мы здесь, чтобы установить связи.
Апартаменты принадлежали сенатору Паркеру, который уехал по делам своей жены. Его сын, Майкл, воспользовался шансом закатить вечеринку, пригласив всех, кто хоть что-нибудь значил в Нью-Йорке.
Майкл ожидал в открытых дверях, когда я и Маттео вышли из лифта в холл. Это был первый раз, когда Паркер-младший был не в костюме - с тех пор, как решил идти по стопам отца. Он помахал нам с кривой улыбкой, уже бухой.
Я кивнул ему. На мгновение он взглянул так, будто бы собирался обнять меня, как обычно делают люди при встрече, но затем он все же подумал над тем, что собирался сделать. Для него же лучше.
— Рад, что вы пришли, — невнятно пробормотал он. — Хватайте выпивку. Я нанял барменов, которые приготовят вам любой коктейль, какой только захотите.
Пентхаус был полон людей, и бит отдавался в моих висках. Я и Маттео не собирались напиваться, даже если окружающая нас толпа не представляла угрозы, мы извлекли урок из прошлых ошибок. Многие из присутствующих наложат в штаны, если узнают хотя бы половину из того, что совершили Маттео и я с тех пор, как стали полноправными членами мафии. Все, что у них было, - лишь слухи. Официально, мы были наследниками бизнесмена, магната недвижимости и владельца ночных клубов Сальватора Витиелло.
Когда мы вошли, люди стали шептаться. Всегда одно и то же. Майкл указывал на бар и закуски, но я почти не слушал его. Мои глаза были устремлены на танцпол, который был устроен в центре большого пространства, которое, должно быть, было гостиной до того, как всю мебель сдвинули ради вечеринки. Некоторые девушки, которые уже танцевали с сыновьями других политиков, стали бросать взгляды в нашу сторону.
Я и Маттео обменялись взглядами. Искательницы острых ощущений вот-вот должны были кинуться в наши объятия. Такой тип девушек, из хороших семей, изнеженные и абсолютно ничего из себя не представляющие, были нашими основными жертвами. Они не станут даже пытаться нас убить.
Одна из девушек, высокая светловолосая секс-бомба со сделанными сиськами и нарядом, что обтягивал ее тело, будто вторая кожа, сразу же стала трахать меня глазами. Она кинула ошеломленного парня, с которым танцевала, и, покачиваясь на высоких каблуках, подошла ко мне.
Майкл застонал, и я взглянул на него.
— Моя младшая сестра, Грейс.
Я нахмурился. Это могло спутать все мои планы. Майкл посмотрел сначала на меня, потом на Грейс.
— Мне плевать, если ты что-то с ней сделаешь. Она делает то, что хочет. И она вечно в поисках нового завоевания, в этом депо побывало много поездов, если ты понимаешь, о чем я.
Я приподнял брови, мне было насрать на то, что Грейс могла перетрахать половину жителей Нью-Йорка. Она была создана, чтобы сосать и трахаться, и ни для чего больше. Но, если бы у меня была сестра, я действительно призадумался, веди она себя так.
Майкл покачал головой.
— Я умываю руки. Не хочу быть свидетелем этого.
Он направился к бару, и Маттео пошел за ним, прежде подмигнув мне.
Грейс танцевала все ближе и ближе, а затем прикоснулась к моей груди.
— Я слышала, ты – часть преступного мира, — пропела она мне на ухо. Ее рука скользнула ниже, ее глаза были жаждущими и флиртующими. Она определенно знала, что делала.
Если бы она потянулась дальше, она нащупала бы пистолет в кобуре на моей пояснице под рубашкой.
— И что же ты слышала? — спросил я с улыбкой, которая никогда не оставляла равнодушными девчонок типа нее. Достаточно пугающая, чтобы возбудить таких как она – скучных, блядски избалованных богатеньких сучек, но даже близко не настолько опасная, каким я являюсь в реальности, чтобы не отпугнуть ее.
— Так это правда? — прошептала она.
— А как ты думаешь? — прорычал я, прижимая ее к себе, устраивая привычное грубоватое представление. Ее губы распахнулись, выражение ее лица было смесью страха и похоти.
Она прижала губы к моему уху.
— Думаю, я хочу быть оттраханной.
— Прекрасно, — ответил я глухо. — Потому что я намереваюсь выебать тебя прямо сейчас. Веди.
С предвкушающей улыбкой она схватила меня за руку и потянула за собой. Маттео ухмыльнулся мне, но уже мгновение спустя засовывал свой язык в горло какой-то брюнетки.
Грейс и я зашли в, полагаю, ее комнату. Я подтолкнул ее к туалетному столику и усадил на него, сбив при этом половину помад. Она поджала губы.
— Ты устраиваешь беспорядок.
Я одарил ее мрачной улыбкой.
— Я похож на того, кого это ебет? Оставшиеся тюбики твоей гребаной помады попадают, когда я буду трахать тебя.
Ее губы распахнулись. Она привыкла к слабовольным богатеньким чувакам, которые в жизни и кулаком-то не замахивались.
— Поднимешь позже.
Она проверяет меня? Пытается понять, похож ли я на тех, кем можно помыкать, как она делала это со своими парнями?
Стянув ее юбку, я отметил ее неповрежденную кожу на тазовых костях. Это была скорее привычка, чем необходимость. Она определенно не убийца Братвы.
— Я блядь не буду делать этого, Грейс, уяснила? — прорычал я в то время, как моя рука скользнула под ее юбку, а затем прошлась меж ее складок, находя ее уже влажной.
— Люди делают то, что я им говорю, и никак иначе. Нью-Йорк – это мой ебанный город, — добавил я, вводя в нее два пальца. В ее глазах вспыхнуло наслаждение.
Ее привлекала опасность, даже если она ничего о ней не знала.
Я жестко трахал ее своими пальцами.
— Придуши меня, — прошептала она.
Еще один сигнал.
Я обхватил ее горло пальцами, прижимая ее к стене за туалетным столиком и смахивая оставшуюся косметику на пол. Она задрожала от удовольствия. Я почти не давил на ее горло, если бы только она знала, как я убил человека, как я творил многие ужасные вещи этими руками, она бы не стала просить меня об этом. Но для нее это все – игра, сексуальное предпочтение. С девушками всегда так: я – воплощение их самых темных фантазий.
Только она не понимала, что я не играю плохиша с ней, это не было моей темной стороной, даже близко, но это была единственная моя грань, которой я позволять появляться на публике.
Маттео и я успели поспать меньше двух часов, прежде чем отец выдернул нас из постелей, приказывая спуститься на завтрак. Но для начала он хотел переговорить со мной с глазу на глаз. Это никогда не предвещало ничего хорошего.
— Как думаешь, что ему надо? — спросил Маттео, когда мы направлялись в кабинет отца.
— Кто ж знает…
Я постучал.
— Входи, — ответил отец, заставив меня прождать под дверью, едва ли не пять минут.
— Удачи, — сказал Маттео, ухмыляясь. Я проигнорировал его и вошел. Я ненавидел то, что должен был прибегать по первому зову. Он был единственным человеком, который отдавал мне приказы, и на хер наслаждался этим. Он сидел за столом с высокомерной улыбкой, которая бесила меня больше всего.
— Ты звал меня, отец, — сказал я, стараясь не подать вида.
Его улыбка стала еще шире.
— Мы нашли тебе жену, Лука.
Я приподнял бровь. Я знал, что он и представители Чикаго несколько месяцев обсуждали возможный союз, но отец никогда особо не делился информацией. Ему нравилось иметь силу надо мной.
— Из Чикагского Синдиката?
— Конечно, — сказал он, постукивая пальцем по столу и глядя на меня. Он хотел, чтобы я спросил у него, кто она, хотел, чтобы я выпытывал это у него, чтобы мне было некомфортно. Из-за него. Я засунул руки в карманы, прямо встречая его взгляд.
Выражение его лица потемнело.
— Она самая красивая женщина, которую только может предложить Синдикат. Ослепительно хороша. Золотистые волосы, голубые глаза, светлая кожа. Ангел, который спустился с небес на землю, как рассказал Фиоре. — Я трахал достаточно красивых женщин. Буквально прошлой ночью я имел Грейс на каждой поверхности в ее комнате. Он правда думает, что я буду сражен тем, что он нашел мне миленькую жену? Если бы это зависело от меня, я бы не женился в ближайшем будущем.