— Скорей бы окончился этот бред, — тяжело вздохнул Александр Сергеевич, — так хочу вернуться домой.
Наталья Николаевна, пожала плечами и уже повернулась уходить из палаты как услышала наигранно бодрый голос больного:
— Наташа, — позвал ее Пушкин и спросил, — А тут в бреду ты замужем?
— Нет, — обернувшись сухо ответила Наталья Николаевна,
— Тогда еще раз, даже тут в горячечном безумии, предлагаю вам руку и сердце, — привстав с койко-место решительно заявил побледневший Пушкин.
Это было приятно, что не говорите, а для нормальной женщины, это всегда приятно. Это почти как примерка новой одежды: тут жмет, здесь давит, материал не тот, размер и покрой совсем не по фигуре; и совершенно ей не идет; и вообще это совсем не её; да и цена … а все равно от примерки откажется редкая женщина.
Наталья Николаевна всегда была совершенно нормальной и совсем не редкой женщиной и оценивая предложение, не отказалась от примерки.
Больной, сумасшедший, вполне возможно ещё и криминальный тип, без средств к существованию, ну зачем он ей? И жать, и давить будет, да и фасон на ее вкус совсем не тот — невысокий, некрасивый с явными признаками смешения рас. А цена то какова? А цена будет непомерно высокая, ну вылечит она его, выходит, выкормит на свою зарплату врача, а он посмотрит на нее уставшую, вымотанную работой, заботой о нём, уже почти утратившую красоту и женскую прелесть цветущей молодости и поправившись скажет …, а может и не скажет, а молча уйдет, а то ещё хуже, будет бегать «налево», лгать, скандалить, бухать.
— Благодарю за предложение, — сдержанно и сурово сказала Наталья Николаевна и максимально деликатно отказала, — я над ним подумаю,
— Забавно, — болезненно усмехнулся Пушкин, — там, в той нормальной жизни, твоя матушка в первый раз на моё предложение, почти так — же ответила,
— А вы, что ждали? — невольно улыбнулась ему, Наталья Николаевна,
— Ждал? — сдержанно переспросил Пушкин, а потом решительно заявил:
— Я Наташа не жду, я своего добиваюсь.
Наталья Николаевна опять пожала плечами и вышла из палаты. Было странно, чуточку тревожно и как-то радостно. Это солнечный зайчик нежданно проник в затаенный уголок ее души, где она безнадежно мечтала, что ее будут любить и добиваться, а не практично предлагать заняться сексом для снятия стресса или для удовлетворения физиологической надобности, под спиртик или коньячок.
— Наталья Николаевна! — подбежала к ней запыхавшиеся медицинская сестра и с легким укором, — Ну где вы ходите? Там очередного привезли, к операции бригада его уже подготовила, ждем вас!
— Таня, — неожиданно спросила хирург Гончарова, — А как вы к Пушкину относитесь?
— Сволочь он, — гневно заявила хорошенькая Таня, — всю жизнь мне поломал. Я до замужества Лариной была, так в школе издевались, в медколледже дразнили. На последнем курсе вышла замуж за отставного полковника, честно говорю, ради квартиры вышла и взяла фамилию мужа. Бац, а муж импотентом стал. Напророчил, этот Пушкин, этот сукин сын![5] Но, — Таня беззаботно засмеялась, — я хоть и была другому отдана, но все же застукал меня муж с любовником. А дальше вы сами знаете.
Год назад Татьяну и Евгения привезли на машине скорой медицинской помощи. У Тани было сильное сотрясение головного мозга и множественные ушибы мягких тканей. А ее любовника, потерпевшего Евгения, с окровавленным лицом, переломанным руками и проникающими ножевым ранением в анус оперировала Наталья Николаевна.
Евгений выздоровев исчез в неизвестном направлении. А Таня прижилась в больнице, сначала она помогла Черномору снять сексуальное напряжение и ей зачли пребывание тут за учебную практику, затем успешно окончив медицинский колледж она пришла сюда работать. С мужем Таня быстро развелась и вернула свою девичью фамилию. Таня была очень милой, привлекательной женщиной и хорошим человеком, она отлично ассистировала хирургам на операциях, как могла так и помогала лечить больных, этих «несчастненьких» в терминах другого времени. Просто этот хороший человек Таня живет в этических нормах начала третьего тысячелетия, а согласитесь это совсем не нравственные законы первой четверти века девятнадцатого.
Ну а полковника от уголовного дела «отмазал» его бывший солдат, ставший адвокатом.
— Вы Наталья Николаевна, об этом Пушкине даже и не думайте, — по-доброму посоветовала Таня, — не пара он вам.
— Знаю, — улыбнулась Наташа, — спасибо Таня.
5
Выражение литературного персонажа следует понимать в контексте фразы из письма А.С. Пушкина к Петру Вяземскому об окончании работы над «Борисом Годуновым»: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын».