— Два сыра, — подмигнул ей парень. — Два бифштекса…
— Ну, ну! — торопила официантка, нетерпеливо оглядываясь на соседние столики. — Пить что будете?
— Двести столичной… Вишневый ликер ничего?
— Очень хороший, девушкам нравится…
— Я пойду, — вдруг встала Шура.
— Куда? — растерялся Володя.
— Домой. Мне надо…
Он догнал ее на улице. Грубовато взял под руку, пошел молча, ни о чем не спрашивая. Так и довел до самого дома. У калитки они остановились и тоже молчали.
— Знаешь, — сказал он хрипло, — за день накачает тебя на верхотуре, голова как не своя, руки как у алкаша… — Он потряс кистями и вздохнул, явно взывая к ее женской жалости.
— Мне там не понравилось…
— А мне с тобой так посидеть хотелось…
Шура поглядела на холодные, темные окна комнаты. Галка опять, видно, продружит до утра. А она, Шура, гораздо симпатичнее подруги, моложе, будет скучать, чутко ловить за окном звуки чужой жизни да вздыхать. Галка утром придет томно-усталая, загадочная, принесет с собой чужой запах. «Ты не скучала?» — спросит сочувственно и чуть виновато, но столько взрослого женского превосходства будет в ее каждой интонации, в каждом движении.
— Хоть бы погреться пригласила, — сказал Володя, прильнув губами к ее щеке, и Шура не отстранилась…
IV
— Старенький уже трамвай. — Шура сочувственно погладила помятую, обожженную сваркой во многих местах облицовку. — Дребезжит, скрипит, а едет. Думаешь, вот-вот рассыплется на скорости, а он ничего, дюжит. Надо же, крепкий какой!
— Куда крепче, чем вон те. — Галка обернулась к поблескивающим свежим лаком иностранцам, возле которых суетились слесари. — Не успели на линию выйти, и на тебе, поломались. С нашими их не сравнить. У наших только одни двери ломаются.
— Подкрасить бы сварку-то, — озаботилась Шура. — А то неудобно на обшарпанном ездить по городу, — и потерла варежками уши. Она их чуть не обморозила, пока бежала в депо.
— Дуреха, — снисходительно и жалеючи усмехнулась Галка. — Без ушей останешься, кто полюбит?
— A-а, обойдусь! — Шура беззаботно махнула рукой и подошла к водительскому зеркалу. Повернула его на себя, почистила варежкой, заглянула любопытно в светлый подрагивающий квадрат. На нее заинтересованно и оценивающе смотрела миловидная девушка. Резкий контраст света и теней скрывал легкий румянец щек. Неосвещенные глаза были глубоки, темны и таинственны. Рыжая лисья шапочка ореолом светилась вокруг головы. Может, при ярком свете все бы выглядело проще, обыденнее, но сумерки были за Шуру. Они придавали особую прелесть и загадочность ее изображению.
У Шуры было редкое качество: ей шло все, что бы она ни надела. Вчера голову укутывала простая шаль — и ничего, не хуже других. А теперь, когда вместо шали праздничная шапочка, — вообще сплошной блеск! Шура берегла шапочку и надевала лишь в кино.
Еще бы: с таким трудом достала через Галку. На покупку пришлось занять денег у тети Фроси, зато огненнорыжая шапка была хороша на диво. Жаль только, что сейчас на Шуриных ногах валенки. Шапке недостает сапожек с длинными лакированными голенищами. Тех самых, что красуются на витрине обувного магазина. Только тут одним авансом не обойдешься!
Шура взвизгнула: сзади ее облапал набежавший невесть откуда губастый Толька, слесарь. Несуразно длинный, улыбчивый, он лез к ней со слюнявыми губами, норовил поцеловать, дурачился. Шура вырывалась, хрипло смеясь.
— Кончай заигрывать! — сказала Галка деловито. — График подходит.
Толька отпустил Шуру, огляделся, придурковато ухмыляясь:
— Уй ты, какая красивая!
— Чё попало… — смутилась Шура и покраснела, негодуя на Тольку за то, что помял старательно причесанную шапочку.
— Слышь, Шура, ты куда так? — приставал Толька, не отводя от нее своих шалавых щенячьих глаз.
— Ладно, гуляй! — бросила сердито Галка. — Много вас таких! — И, поднявшись на ступеньку вагона, откатила дверь своей кабины.
— Вот только голос тебе не личит, — пожалел Толька. — Слышь, почему у тебя такой голос?
— Поори-ка с мое, совсем никакого не будет! — хмуро ответила Шура и поднялась в вагон. Маленького праздника как не бывало. В самое больное место угодил шалопут.
— Шурчик, — Галка высунулась из кабины, — когда он зайдет, ты дай тройной звонок. Я погляжу, — подмигнула лукаво. Шура улыбнулась ей вымученно и стала шарить над головой кнопку сигнала.